«Трагическая сатира» Дмитрия Шостаковича

В прошлом году состоялся дебют арены на «Золотой маске», к сожалению, он оказался не очень удачным. Коллектив привез традиционную «Пиковую даму» Чайковского и показался ареной очень провинциальным и как ни странно, не музыкальным. Оркестр грохотал, певцов было весьма плохо слышно, особенно когда по мизансценам режиссера Михаила Панджавидзе, они работали на дальней от зрительного зала половине сцены. А ведь вел постановка хороший дирижер Александр Анисимов. Но не будем о грустном, тем немало что на нынешней «Золотой маске» картина была совсем иной.
Театр представил не самую простую оперу — «Леди Макбет Мценского уезда» Дмитрия Шостаковича по повести Николая Лескова (либретто А. Прейса и самого композитора) в первой ее авторской версии. Оперу, немало настрадавшуюся, как и ее автор, от постоянных запретов и долгого молчания.
Первую версию Шостакович закончил в 1932 году. В 1934 г. состоялась ее всемирная премьера на сцене Малого ленинградского оперного театра под управлением Самуила Самосуда. Спустя два дня ее под наименованием «Катерина Измайлова» услышали и москвичи в исполнении Музыкального арены им. Станиславского и Немировича-Данченко (дирижер Г. Столяров). В декабре 1935 г. последовала премьера оперы в Большенном театре (дирижер А. Мелик-Пашаев), где она была признана неоспоримым шедевром Шостаковича. «Леди Макбет» «на ура» зачислил Запад. В последующие четыре года ее поставили в Кливленде, Нью-Йорке, Филадельфии, Стокгольме, Праге, Лондоне (концертное исполнение), Копенгагене, Цюрихе и др. На отечеству же так блестяще начинавшаяся судьба оперы очень скоро очутилась иной. 26 января 1936 г. в рамках Фестиваля советской музыки «Леди Макбет» посетили главы партии и правительства во главе с И. Сталиным, а уже 28 января опера подверглась бессердечной критике — в газете «Правда» была опубликована директивная статья «Сумбур вместо музыки», а за ней и изъятие оперы из репертуара советских арен на долгие годы. После смерти Сталина были сделаны новоиспеченные редакции, но только в декабре 1962 состоялась премьера оперы под наименованием «Катерина Измайлова» в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко.
В Самарском арене «Леди Макбет Мценского уезда» поставил московский режиссер худрук Ребяческого музыкального театра им. Н. Сац Георгий Исаакян, оформил петербургский художник Вячеслав Окунев, музыкальный глава постановки Александр Анисимов, хормейстер Ольга Сафронова, художник по свету Ирина Вторникова.

«Трагической сатирой» наименовал оперу сам автор. Именно эту направленность выбрали режиссер и дирижер для рассказа о купчихе Катерине Измайловой, ее розысках любви и счастья. Волею судеб Катерина становится отравительницей свекра, убивцем мужа и оказывается на каторге со своим любовником работником дома торговец Измайловых Сергеем. Потеряв любовь Сергея, которая и была резоном ее существования, она расстается с жизнью.
Режиссер четко следует музыкальной драматургии оперы Шостаковича, психологически достоверно разрабатывает характеры главных и второстепенных персонажей и их взаимоотношения, мастерски строит массовые подмостки, вплетая в них судьбы главных героев оперы.
В этом постановке по-настоящему раскрылось дарование дирижера Александра Анисимова, музыканта масштабного, эмоционально раскрывающего многослойную партитуру Шостаковича. Под его управлением оркестр звучит мощно, статно, уделяя большое внимание музыкальным характеристикам персонажей. Постановщики вывели на сцену духовой оркестр. Собственно он исполняет очень важные симфонические антракты. Они дополняют и развивают характеристики и сценическое поступок, пронизывая оперу симфоническим дыханием. В их трактовке тесно переплетаются сатирические и трагические подмостки. Вершиной сатиры стала сцена в полицейском участке.
В постановке много отличных актерских работ. В первую очередь это относится к манеру купца Бориса Тимофеевича Измайлова в исполнении солиста столичной «Геликон-оперы» Дмитрия Скорикова. Примечательный певец и актер создал впечатляющий масштабный образ бессердечности. Его Измайлов — жадный, злобный, никому не доверяющий человек, основное наслаждение для которого — оскорблять и мучить окружающих. В исповедь превращает певец ночную сцену Измайлова во дворе дома. Не спится неимущему Борису Тимофеевичу от воспоминаний, как лазил ночами к чужим супругам. Он и сейчас глаз на Катерину положил, да не знает, как осуществить свои мечтания. Оттого так унижает Катерину во пора прощания с мужем, требуя от нее клятвы верности Зиновию Борисовичу. Ощущает старый развратник, что изменит мужу молодая жена, вот и ходит он ночью, не сводя глаз с окна комнаты Катерины. С какой же отрадой и сладострастием хватает Измайлов Сергея, уходящего от Катерины, и сечёт его до потери сознания. Устав от «работы», с удовольствием ужинает грибками, отравленными Катериной. Удовлетворенный голос певца постепенно наполняется то тревогой, то злобой по мере поступки отравы. Понимая, что умирает, умоляюще просит пришедших работников отправить за священником, чтобы исповедаться, грехов слишком много накопилось.

Показавшемуся священнику Борис Тимофеевич пытается указать на отравительницу Катерину, но тот его не слушает, получив от нее денежки. Панихида же у него превращается в фарс с шутками и прибаутками. С наслаждением не раз произносит священник фразу: «Ох, уж эти мне грибки». Она звучит у него броско как песенный рефрен. Поп — еще одна замечательная работа теперь уже местного певца Рената Латыпова. Другой раз колоритная фигура священника возникает на свадьбе Катерины и Сергея. Тут он становится тамадой, поднимая рюмки за здоровье молодоженов. Артист создал полнокровный ослепительный образ, решенный в сатирическом плане, разоблачая продажность священнослужителей.
В гротесковом плане пишет Анатолий Невдах Задрипанного мужичонка. Юркий ловкий пьянчужка в розысках вина буквально обнюхивает погреб Измайловых, но вместо хмельного наткнувшись на труп Зиновия Борисовича, в ужасе стремглав несется в полицейский участок, где захлебываясь словами, сообщает «новинка».
По-разному трактует тенор Иван Максименко младшего Измайлова. Он несмелый и несмелый по отношению к Катерине, но чувствуется, что с хозяйством управляется успешно. Когда же он возвращается с мельницы и твердо требует отчета у Катерины о том, что произошло в доме и даже замахивается на нее, увидав мужской поясок, с ним быстро расправляются ловкие жена и ее возлюбленный.
К сожалению, не получились главные роли Катерины у самарской певицы Ирины Крикуновой и Сергея у Ильи Говзича, солиста Саратовского оперного арены. Говзич — фактурный певец, но скучный, неэмоциональный. И за что только его Катерина полюбила и существование свою погубила? Сразу вспоминается Сергей — Владислав Пьявко в постановке Большого театра «Катерина Измайлова». К нему, веселому и разбитному, в алой рубахе, как на огонь мотыльки слетались женщины, особенно хозяйские супруга. У Говзича же ни харизмы, ни привлекательности, да и голос его глухой и безразличный.

Ирина Крикунова — певица лирическая. Ни по голосу, ни по актерскому темпераменту роль Катерины ей не подходит, потому и раскрылась певица только в финале. Здесь на каторге и заканчивает ее героиня свои дни. Сергей не попросту бросил ее, а видеть не хочет, убийцей называет. Чулки себе для тепла выпросил, а выяснилось — для Сонетки-любовницы, какая еще и издевается над ней. Кстати, отлично сыграла ее роль Наталья Фризе. Вот тогда и пришагало осознание Катериной всего содеянного ею. Трагически-безнадежно звучит в исполнении Ирины Крикуновой ария: «В лесу, в самой пуще есть озеро. Совсем круглое. Очень глубокое и вода в нем черноволосая, как моя совесть, черная!..И там в черном озере, мне чудится, будто муж и свекор шлют мне анафемы, страшные свои проклятья!» Приходит и мгновенное решение — кончить со всем сразу. Она сталкивает Сонетку в озеро и сама кидается вслед за ней.

В этой финальной картине оркестр пу А. Анисимова и хор каторжан (хормейстер О. Сафронова) всходят до высот народной трагедии. После гибели Катерины и Сонетки каторжане пускаются в дальнейший путь, затянув унылую песню: «Эх, вы степи неохватные, дни и ночи бесконечные, наши думы безотрадные, и жандармы бессердечные». Их песня потрясает не унылостью, а целой безысходностью. К ней добавляется безмерная тяжесть Песни Старого каторжника:

«Опять и снова шагать,

Мерно звеня кандалами,

Версты уныло находить,

Пыль поднимая ногами»».

И его риторический вопрос без ответа:

«Ах, отчего это житье наша такая темная, страшная?

Разве для такой существования рожден человек?»

Впечатление огромное. Недаром зрительный зал организовал Самарскому театру овацию за спектакль «Леди Макбет Мценского уезда» Дмитрия Шостаковича.

Елизавета ДЮКИНА