Эксперты заговорили об экономическом коллапсе США: Россия не рада
Американская рецессия угрожает охватить весь мир
фото: pixabay.com
Биржевая хроника основы февраля: падение индекса Доу–Джонса почти на 1200 пунктов, на вытекающий день — его рост без малого на 600, еще через день — вновь падение на 1000 с излишним пунктов… «Американские горки» на фондовых рынках мира заставляют инвесторов волноваться и гадать: чего ждать дальше от биржи, как это повлияет на кредитно-финансовый сектор и на реальную экономику, не сделается ли биржа детонатором нового кризиса?
Уолл-стрит vs Мейн-стрит
В Америке весьма любят поговорку: то, что взлетает вверх, обязательно полетит книзу. Применительно к бирже это означает, что ни один подъем котировок ценных бумаг, каким бы затяжным он ни был, не будет продолжаться вечно — курсы акций непременно должны покатиться под горку. Немало того, падение биржевых котировок, которое имеет пункт сейчас, аналитики называют давно назревшим, поскольку ценные бумаги большинства компаний мощно переоценены. Уже давно должна была произойти коррекция (этим термином специалисты именуют падение котировок на 10% и немало), и она произошла.
В связи с этим стоит напомнить, что глава Интернационального валютного фонда Кристин Лагард, выступая в январе на Всемирном экономическом форуме в Давосе, известила участникам, что глобальная экономика находится в лучшей форме, чем ожидалось. Но предупредила, что не стоит почивать на лаврах: финансовый сектор всерьез уязвим. Как отмечает английская газета The Guardian, г жа Лагард угодила в точку — это показали недавние резкие падения фондового базара, которые в будущем могут повторяться и усиливаться, влияя на тяни кредитно-финансовый сектор и экономику в целом.
Еще одна любимая американская присказка гласит: то, что неплохо для Мейн-стрит, плохо для Уолл-стрит. Мейн-стрит — это обиталище простых людей, а Уолл-стрит — богатеев и финансовых воротил. Острое падение биржевых котировок произошло после того, как была опубликована январская статистика базара труда США: темпы создания рабочих мест были рослее ожиданий аналитиков. Хорошо для народа, плохо для биржевиков. Для них нехорошо и то, что в 2017 году экономика США росла более быстрыми темпами, чем в 2016 м — рост ВВП составил 2,3% против 1,5%. Для фондовых базаров ускорение экономики — это вероятное повышение инфляции и, как результат, ускоренный рост ставок Федеральной резервной системы (ФРС) США. Денежки станут более дорогими — их труднее будет брать в кредит, рост компаний замедлится, и «бычий базар» (биржа на подъеме) закончится. Вывод: надо продавать акции упреждающим распорядком, сейчас.
К этому добавляется опасливое отношение инвесторов к трамповской налоговой реформе: в краткосрочной перспективе она может дать экономике кое-какие стимулы роста, но сокращение налоговых поступлений в бюджет повысит долг США за 10 летний период на 1–1,5 трлн долларов. Правительству придется хватать больше денег взаймы, и это тоже будет толкать наверх учетные ставки.
Биржа влияет на экономику
Биржевая динамика Уолл-стрит, разумеется, не является истиной в последней инстанции. Во-первых, фондовые базары подвержены эмоциональным реакциям, не имеющим отношения к экономике. На биржу воздействует все: от высказываний политических лидеров до капризов погоды. Во-вторых, выводы аналитиков нередко бывают поверхностными, а в отдельных случаях — идеологически мотивированными или заказными. Взять, к образцу, тезис о «полной занятости» трудоспособного населения США, в основе какого лежит общий показатель безработицы — 4,1%. Хороший показатель, препирательству нет, однако другой показатель — участие трудоспособного населения в базаре труда — впечатляет куда меньше: сейчас он едва превышает 60%, что на 3% меньше, чем было в 2008 году.
Можно ли игнорировать биржу с ее психопатическими реакциями и нередко неверными оценками? Ведь реальная экономика как бы в порядке! Нет, отмахиваться от биржи неправомерно. Как указывает The New York Times, острые скачки на финансовых рынках в конечном итоге могут повлиять на экономику, особенно если они повторяются. Газета поясняет механизм этого воздействия следующим образом. У американцев значительная часть сбережений хранится в ценных бумагах — акциях и облигациях. Биржевое падение — это обесценивание акций и как бы компенсаторное повышение отдачи от гособлигаций (бондов). Заключительнее означает удорожание стоимости кредита для компаний и физических лиц. В итоге компании вкладывают меньше денежек в развитие бизнеса, а люди тратят меньше денег на покупки. И то, и иное тормозит экономический рост.
Вот почему один из главных финансово-экономических весов, президент Федерального резервного банка Нью-Йорка (важнейший из 12 региональных резервных банков ФРС) Уильям Дадли, сообщает: «Если вдруг фондовый рынок обрушится и не поднимется, то перспективы экономики от этого реально пострадают».
Бессилие сильных показателей
Журнал The Week обратил внимание на тот факт, что по мере нарастания неясности экономических перспектив официальные лики Вашингтона усиливают риторику, в которой ключевым словом является fundamentals — основные экономические показатели. Как лишь биржа обвалилась на 1200 пунктов, Белый дом незамедлительно издал заявление, в каком было сказано: «В центре внимания президента находятся наши долгосрочные основные экономические показатели, какие остаются исключительно сильными: рост экономики США набирает темпы, безработица есть на исторически низком уровне, растут зарплаты американских трудовых».
По стилю очень похоже на советскую пропаганду брежневских преходящ. А по сути это заявление не соответствует истинному положению вещей: fundamentals американской экономики не являются мощными. The Week вспоминает, что говорил по этому поводу один из ведущих американских экономистов либерального толка — Джон Кеннет Гэлбрейт, в своей книжке «Великий крах 1929 года»: когда начинают выговаривать заклинания по поводу «сильных основных показателей», это не к добру. В 2008 году американская экономика с жутким ускорением катилась под горку, а Джон Маккейн и иные республиканцы в конгрессе произносили заклинания о «сильных показателях». Как сообщал Гэлбрейт, «когда вы слышите эти слова, вы должны понимать, что дело нехорошо».
На Уолл-стрит, да и не только там, верят в силу заклинаний. Когда в 1929 году обрушилась биржа, многие инвесторы и аналитики соображали, что грядет всеобщая катастрофа, и старались всеми силами ее предупредить. С этой целью все мало-мальски весомые личности были мобилизованы на произнесение заклинаний: они твердо и уверенно, мощным хором ратифицировали, что никакой катастрофы не будет, что биржа — это всего лишь пенка на концентрированном настое реальной экономики (пенка опала, но напиток-то остался в целом объеме!). Заклинания не помогли: скоро грянула Великая депрессия.
Экономика неравенства
Желая никто не может предсказать, будет ли еще одна рецессия масштабов той, какая в 2008–2009 годах едва не превратилась во вторую великую депрессию, многие экономисты видают реальную возможность большого спада в самом близком грядущем. К подобным прогнозам их подталкивают структурные изъяны американской экономики — самой большенный в мире, которая если уж падает, то тянет за собой всех прочих.
Америка — страна вопиющего и растущего неравенства, а это, как указывал Гэлбрейт, сделалось едва ли не главной причиной катастрофической глубины Великой депрессии. Ныне имущественная поляризация американского общества уже почти достигла масштабов крышки 20 х годов прошлого века. Нувориши, как пояснял Гэлбрейт, сосредотачивают в своих дланях огромную часть общественного богатства, но тратят лишь весьма небольшую часть своего состояния — в отличие от людей скромного достатка (а их подавляющее большинство), какие тратят основную часть своих доходов. Следовательно, чем вящий кусок общественного пирога достается маленькой горстке богатеев, тем меньше денежек возвращается в экономику.
«Экономика неравенства», в которой недостаточное массовое потребление, спрашивает огромных инвестиций и нереального по масштабам рынка предметов роскоши. Даже если будет и то, и иное, эти явления не имеют стабильного характера, присущего массовому потреблению. Волатильность и непредсказуемость «экономики неравенства» в любой момент может повергнуть к ее краху. В сегодняшней экономике США мы видим приметы будущего кризиса: зарплаты вырастают очень слабо, корпорации «жмут копейку», почти не мастерят инвестиций, хотя их прибыли — на рекордно высоком уровне. Зачем увеличивать производство товаров размашистого потребления, если у народа нет денег?
Правда, статистика потребительского спроса в США демонстрирует довольно высокие показатели, но они обманчивы. Потребление идет главным манером за счет все более глубокого погружения американской нации в долговую яму. Хватают займы под свою недвижимость, накапливают тысячи долларов длинна на кредитных картах, машины и прочие крупные покупки приобретают лишь в кредит… А когда грянет кризис, все разом бросятся выплачивать длинны, минимизируя свое потребление. И кризис углубится за счет острого падения потребительского спроса.
Еще один структурный изъян американской экономики — корпоративная коррупция гигантских масштабов. Банковское жульничество, банкротство компаний их руководителями с целью личного обогащения и прочая преступность «белоснежных воротничков» неуклонно растут. Посадки на долгие тюремные сроки не помогают — соблазн велик, а контроль страны слаб.
При этом именно сфера работы «белых воротничков» (сектор услуг) составляет львиную часть экономики США — 79,5% ВВП, согласно статистике 2016 года; индустриальное производство — всего лишь 19,4%, сельское хозяйство — 1,1%. Эта структура уже сама по себе дефективна, а если внутри нее процветает мошенство, это и вовсе плохо — воры и жулики никакого вклада в экономику не вносят, совершенно наоборот.
Чего ждать России
Итак, если веровать той части американских экспертов, которые вместо победных реляций озвучивают тревоги, кризис может грянуть в любой момент — необходим только детонатор, а им может стать практически что угодно. Что сулит подобная перспектива России?
У нашей края, так же как и у Америки, есть серьезные экономические проблемы структурного нрава, и она, как считают западные эксперты, едва ли сможет их решить в ближайшие годы. Как указывает финансовая редакция CNN, Россия в XXI веке так и не смогла освободиться от нефтяной зависимости и диверсифицировать свою экономику. «Она является самым крупным производителем нефти в вселенной (хотя Америка ее быстро догоняет), и ее нефтедобывающая промышленность есть в основном под контролем государственных компаний».
Но это не значит, что на горизонте — экономический коллапс. В том же разборе CNN говорится: «Российская экономика выздоравливает, после того как в 2015 году западные санкции и падение цен на нефть послали ее в глубокую рецессию. Рубль стабилен, инфляция близка к рекордно низенькой, безработица сократилась». Экономика РФ не обрушится, но и не будет динамично развиваться, находит старший научный сотрудник Атлантического совета Андерс Ослунд. По его суждению, санкции только усугубляют трудности в модернизации российской экономики.
Интернациональный валютный фонд прогнозирует, что в ближайшие пять лет российская экономика будет вырастать примерно по полтора процента в год. Если цены на нефть вновь упадут (а это вполне вероятно), рост будет еще немало анемичным — если будет вообще.
Но, возвращаясь к перспективе большенного американского кризиса, который неминуемо перерастет в глобальный, можно произнести, что этот сценарий не сулит России ничего хорошего. Потому что сырьевая экономика РФ немного устойчива к потрясениям, чем диверсифицированная американская, японская или немецкая. Так что лучше поостеречься с пожеланиями скорейшего краха «вероятному противнику».
Суждение эксперта
Артем Деев, ведущий аналитик AMarkets: «Положительные финансовые пузыри, способные привести к повторению мирового финансового кризиса 2008–2009 годов, продолжают оставаться на американском и иных мировых фондовых площадках. Многие из них могут быть вначале не вполне удобопонятны по размерам. Самая большая проблема — очень дорогие базары акций на фоне сильно выросших объемов корпоративного длинна и продолжающегося роста процентных ставок Федеральной резервной системы. Заключительные годы компании брали займы, выкупали собственные акции, поднимая их котировки. Скупка велась со сторонки инвестфондов и частных лиц. В результате у всех них выросла закредитованность, так как все пользовались дешевыми кредитами. На поле роста ставок прибыль корпораций рискует снизиться. Народонаселению будет сложно поддерживать прежний потребительский спрос. В подобный ситуации инвесторы будут продавать акции, а компании не смогут продолжать выкуп бумаг. Это может перерасти в скорый обвал котировок акций на бирже — на 25–50%. Проблема осложняется тем, что степень госдолга США превышает 100% ВВП страны. Это происходит в условиях гигантского (до $1 трлн) дефицита американского бюджета, дефицита торгового баланса и негативного сальдо счета текущих операций. Катастрофа может случиться не только на уровне банковских структур, а в масштабе всего американского базара, который является ключевым для мировой экономики, так как большинство товаров, покупаемых и торгуемых на нем, номинированы в долларах».
Санкции . Хроника событий
Получайте куцую вечернюю рассылку лучшего в «МК» — подпишитесь на наш Telegram.
