Гимнаст сборной России признан открытием турнира в Клуж-Напоке
Чемпион Европы‑2017 Артур Далалоян: «Верхушки мечтаний достичь невозможно»
фото: Елена Михайлова
— Как в гимнастику пришел? Да все весьма просто: подвижный был, кувыркался, бегал — родители этого не могли не видать. А для какого же еще вида спорта такие качества самые значительные? Конечно, для гимнастики. Так меня и привели. Начал в шесть лет заниматься, мы тогда в Новосибирске существовали. Первый раз в зал ступил именно там. Прозанимался около года, после переехали всей семьей в Москву. И сразу — любимое «Динамо». Помню, повстречали меня два тренера, девушка и мужчина, посмотрели, сказали: красавчик, неплохие данные. И отправили в группу к Александру Калинину. Первый тренер вечно со мной рядом — и сейчас тоже. Не спрашивал никогда, но, размышляю, Калинин сразу был настроен на серьезную работу со мной, понравился я ему. Так и начали заниматься.
— Сообщают, вы немало крови испортили и тренеру, и руководству, да и себе собственно. Сколько раз хотелось хлопнуть дверью и выйти вон из зала? Чемпионами становятся сквозь трудные будни.
— Испортил, и много. Был такой возраст, не самый несложный. Бывало, что ничего не получается, депрессия какая-то, когда тебе не охота ничего делать — не иногда, а каждый день. Но прошло, я нашел какие-то позитивные моменты, увидал будущее, понял: без гимнастики никуда, надо работать. Постиг на самом деле очень простую вещь: я нуждаюсь в гимнастике.
— Подобное понимание обыкновенно приходит, когда отказываешься от чего-то сам или у тебя это отбирают.
— Да, у меня был интервал в тренировках примерно на год. Я в молодежную сборную попал в 13 лет, на первенстве Европы «золото» выигрывал и «серебро» с командой, и всякие там случаи со мной случались… И лет в 15–16 я лишился этой золотой клетки.
— То кушать, называя вещи своими именами, вас выгнали?
— Да, выгнали.
— И, видимо, за нарушение порядка.
— Да. А в эти моменты как раз начинаешь что-то понимать. Нет, поначалу я думал: «Да и на что вы мне пали! И без вас проживу. Красиво и ни в чем себе не отказывая». Но было так недолго, засело в башке лишь на месяц-другой, а потом другие мысли появились, сам постиг, что не прав. Были, конечно, и до этого разговоры с начальством, с тренером, но особого смыслы я этому не придавал. Максимализм юношеский захлестывал, знаете, когда размышляешь, что ты пуп земли и все вертится вокруг тебя. Потом все равно сам пришел, буквально какой-то переворот в душе, башке случился. А так, чтобы чья-то отдельная заслуга в том, что вернулся в гимнастику, была, не произнесу. Жизнь привела.
— А сейчас уже не думаете, что вы «пуп»?
— Нет, какое там: думаю, что мне многое необходимо сделать. Да, все равно ты не добьешься вершины мечтаний. Но к чему-то всходить нужно постепенно.
— Как это «не добьешься»? Откуда такой стариковский подход? Вам 20 лет, я ведь ничего не путаю?
— Мне представляется, что всего всегда бывает мало. Можно, конечно, получить олимпийскую медаль в гимнастике…
— …А можно две.
— Можно и три. Но и трех немного станет. Решил так: нужно просто расти все время.
— Журналисты наименовали вас открытием чемпионата. Вы, дебютируя, уверенно прошли два дня многоборья, проглядели вперед только титулованного Олега Верняева, получили «золото» в скачке. Довольны собой, хотя, если соотносить с тем, что сказали о верхушке мечтаний…
— Доволен тем, что уже понимаю, как подводить себя к старту, как вести себя и контролировать. Увидал, где добавлять надо, хотя еще перед чемпионатом Европы соображал, что сложность надо будет повышать везде. И не только базу поднимать, но и себя морально настраивать. Чтобы не размышлять потом о том, что падение с коня обошлось потерей золотой медали. В принципе, во всех обликах можно много чего добавить.
— Считаете, что вплотную пришлись к лидерству на всех уровнях?
— Да, именно в многоборье. Я готов. Когда я в Казани выиграл — удовлетворение неимоверное изведал. Честно. Особенно когда понимаешь, что ты и раньше мог это сделать. Ведь что увлекательно: ничего кардинально не поменялось, только в голове, в твоем покое, опыте каком-то.
— Артур, а ведь наверняка заскакивают думы: эх, мне бы перед Играми это спокойствие, а не в первый год нового олимпийского цикла.
— Я тоже размышлял, что буду сожалеть об упущенном. Но если бы на годик раньше вот так же стрельнул — я не ведаю. Может, я бы не стал сильнее? Вот именно сейчас я… Не будем об этом, ладно? Могу произнести, что буквально год назад мы с тренером абсолютно не понимали друг товарища, неуважение даже какое-то было, все было не так, как должно быть у ученика с тренером. Я весьма старался подмять тренера под себя. Такой характер. И он в противовес мне: вот так существуй, вот так. Был момент, что разошлись наши пути. Потом я все-таки постиг, что он самый нужный.
— Раз вы вернулись к Калинину, значит, поняли, за чем собственно?
— За его бесконечным терпением, оно на первом месте.
— Значит, вам есть за что в ухо дать во пора тренировочного процесса?
— Я бы и сам иногда себе в ухо дал, если бы от этого итог был. Очень резок бываю, мне кажется, сам знаю — виноват в чем-то, но надо же спихнуть с себя вину, чтобы себя самого обелить, понимаю, но не могу остановиться. Чувствую, что тренеру обидно. Но извиняюсь лишь, когда остываю, прихожу в норму. Спасибо, что тренер умеет помолчать, когда необходимо. А последнее время мне нравится его жизнерадостность. Но это тоже, кстати, пошло после того, как у нас наладились взаимоотношения.
— Ваши гимнастические таланты все увидели, а скрытыми обладаете?
— Обожаю потанцевать. А знаете, все, что ни пробую, мне кажется, у меня получается неплохо. Бывают люди, которые созданы для одного дела и плывут себе… А я, так, пока в школу ходил, через всякие конкурсы и олимпиады не раз прошел — я так себе, если беспорочно, оценки зарабатывал. И всегда занимал места высокие, вечно в центре внимания был. Могу это откровенно сказать.
— Да я поняла уже, могли и не сообщать. Неплохо там, в центре?
— Я уверен сейчас в себе. Уверен в своем пункте. В выступлениях. Это все одно от другого зависит.
— А почему вы нигде не обучаетесь? Считаете, что это не нужно?
— А учеба меня пока ни к чему не повергнет. Я занимаюсь профессионально спортом, почти всегда на сборах, у меня нет поре. Учиться на тренера, учителя физкультуры я не хочу. Мне это не нужно. Я желаю более насыщенную себе жизнь обеспечить. Не хочу профанации. А на что-то немало близкое мне по духу просто не хватит пока свободного поре.
— Часто ли вы выбираете отличные от других дороги?
— Это, наверное, первое, за чем я гонюсь всю свою существование. Мне не нравится делать как все. Больше всего не люблю то, что по накатанной идет: мастери, говори, будь как все, и тогда у тебя будет все более или немного нормально. Я этого не придерживаюсь, поэтому, наверное, не так все гладко у меня, правильнее, не так быстро все сложилось. Когда меня вынуждают делать как все, я противлюсь.
— Повышенные обязательства берете. И на помосте ведь тоже должны демонстрировать особый почерк.
— Да. Знаю. Вот для вас я смотрюсь, как и все?
— У вас довольно агрессивный и уверенный манера. Спутать вас с кем-то уже сложно.
— Хочется именно этого: чтобы тебя не сопоставили, а выделили.
Клуж-Напока — Москва.
