Как «Евровидение 2017» победило политику музыкой

Винить в грязных стычках между Россией и Украиной Европейский вещательный альянс может только себя. Долгие годы жестко пресекавший любые политические агитки на конкурсе, заявлявший о пребывании вне политики, собственно в случае с Украиной было допущено сразу два грубых промаха сряду. В 2005 году на «Евровидение» была допущена песня «Разом нас багато» группы «Гринджолы», уже сделавшейся к тому времени известным гимном «оранжевой революции», — но EBU ничтоже сумняшеся… допустило ее к конкурсу, поправ собственные принципы ради похвалы демократизации Украины. Украинцы пели скверно, и не победили, освободив уже от дальнейших проблем. А в 2016 году новый сбой и опять с Украиной: красивая песня Джамалы «1944» априори имела политический подтекст, и не должна была бы прозвучать на «Евровидении». Однако и тут EBU обнаружил неуместное в такой ситуации «понимание» на тему аннексии Крыма. Принципы конкурса очутились нарушены самими оргами.

Обратки от России, не брезгующей никакими оружиями в политических битвах, долго ждать не пришлось. Вместо завоевавшего этот конкурс победой в «Голосе» Александра Панайотова было разрешено послать малоизвестного инвалида, выступавшего в Крыму с нарушением закона Украины, хозяйки конкурса. Мол, увидят колясочницу и расплачутся. Но на Украине власти ничуть не цивилизованнее, чем российские. Не впустили. Не смогли просчитать, что красивый жест с указом президента о позволенье на въезд — цивилизованнее. Ума просто не хватило. И все закончилось плачем цивилизованного EBU от диалогов с варварами, и бойкотом Россией конкурса. Продолжится на днях, скорее итого, отстранением и России и Украины на несколько лет от участия в «Евровидении».

Но стоило завязаться конкурсу — и все тучи разошлись. В Киев приехала доброжелательная аудитория со итого мира, растопив все эти черные страсти. Выставочный центр заполнили привезенными из Европы фурами суперсвета и суперзвука, айпадами и маками, розовыми флагами и километрами навороченных LED-экранов. Ничего подобного ни в Москве 2009 года, ни в Киеве 2017 года отродясь не было. Даже гопники-радикалы притихли в изумлении. Еще так сошлось, что собственно на время «Евровидения» в Киеве прошли световое шоу и фестиваль уличной еды. Плюс фан-городок и фан-зона на Софийской — там свои концерты, а еще 20 тысяч иноземцев… Киев преобразился, он реально стал на несколько дней утилитарны европейским городом, забыв о проблемах.

Орги отлично подготовились. Модные видео-профайлы участников в духе Mannequin Challenge, оживающие в финале. Новоиспеченная световая система «люстра» — многослойное освещение, позволяющее накладывать спецэффекты в реальном поре. Теперь даже Grammy выглядит бледнее, им догонять «Евровидение». Звукачи гонят минусовки не абы как, а в мультитреке, — и даже с двух компов одновременно, чтобы подстраховаться. Музыканты постигнут, как это круто. Пульты световиков похожи на космический корабль, столько там итого… Сколько же всего задействовано 4К-видеокамер, включая дроны, — ведает, наверное, только сам Ола Санд, супервайзер конкурса.

Но не зрелищностью целой, как метко заметил победитель конкурса португалец Сальвадор Скопил при получении Хрустального микрофона. У музыки есть душа. А еще (по секрету) кушать модные тренды. Так вот, по моим подсчетам (они не бесспорны), только 8 из 42 песен конкурса можно худо-бедно наименовать эстрадой в духе Евровидения. Помните такое клише? Нечто помпезное, тяжеловесное, — монументальное эстрадное ретро, символ Евровидения. А вот лишь 8! Остальные песни — что угодно, от фолк-попа до оперы, от живого денса до рокешника. Евровидение изменилось и в этом. Особенно симпатично было услышать актуальный поп по всем мировым стандартам (ну не хватало тут этого ранее) и элегантные стилизации, одна из каких и победила в итоге.

А вот что не изменилось. Удивительная, слепящая разница в оценках профессиональных жюри и обыкновенных телезрителей! Она не коснулась первого и второго места в итоге, Португалии и Болгарии, но мощно перелопатила остальные строчки. А в прошлом году, напомним, она отняла Сергея Лазарева заслуженной победы. Мне как профессионалу решительно малопонятны итоги голосования этих профессиональных жюри. Зрители голосуют сердцем, а чем голосуют эти «профи»? Они выплеснули молдавский зауряднейший бенд Sunstroke Project на третье пункт, хотя зрители и 8 место с натяжкой дали. Бельгийскую очевидно несчастливо спевшую Blanche с 9 места подняли до 4-го (правда, голосовали они заблаговременно). И таких примеров много, не буду перечислять все. Уверен в одном: к музыке решения профессионального жюри взаимоотношения практически не имеют. И надо либо убирать этих профи, или кардинально поменять методы отбора в них.

В острой борьбе между юным россиянином Кристианом Костовым, воображавшим Болгарию (шоу «Голос. Дети» в память) и абсолютно неформатным португальцем Сальвадором Собралом победил заключительный. В этом есть резон. Они самые яркие, за исключением румынского йодля, артисты тут. Но Костов чересчур желал быть форматным, что вообще-то правильно при игре вдолгую, и перспективы у него отличные. А Собрал просто хотел показать средний палец всему «Евровидению», но — посредством музыки, а не эпатажа. Он спел написанную сестрой Луизой трогательную стилизацию под оркестровые босановы и крунерский вокал Латинской Америки половины прошлого века Amar Pelos Dois («Для нас двоих»). Всякие там Вила-Лобосы в лучшем случае, и Роберты Карлосы в прочих. Но штука в том, что Собрал свой плачущий голос вот так взял и выплеснул из поп-айдентики. Вокруг него — струнные оркестры, фортепиано, и свингующий вокал — ассоциативный хоть с Пресли, хоть с Синатрой. Какая попса? Ее нет. Но вполне себе попсовая публика Евровидения остро почувствовала все эти предтечи — попросту потому, что Собрал был аутентичен и скромен. И сколь потом не демонстрируй в камеру подошвы своих кед, — он уже «свой», несмотря на дулю в кармане. Примечательный эффект чудно миролюбивого Евровидения.

Пора уже кончать разламывать копья вокруг этого конкурса. Он глуповатый, добродушный и миролюбивый. Он отличен в этом качестве, и к тому же стал самым зрелищным в вселенной, благодаря менеджменту. Без поп-музыки он просто не смог бы стать успешным и таким дорогостоящим.

Победила-то все-таки не политика, а музыка. Это и есть главное. Евровидение остается музыкальным конкурсом, вопреки воле неандертальских диктаторов. Героем Португалии Скопил не будет, это место зарезервировано за Криштиану Роналду, что и признал артист на финальной пресс-конференции. Немало того, и в радиоротациях он не появится, вопреки его надеждам. И песню эту позабудут уже через неделю, она не столь уж хороша. Но она была настоящая, открытая. А это главный тренд последних пяти лет Евровидения. Люди утомились от навязываемых им форматов, голосование стало тотально протестным (выборы политиков аналогично), пять сыгранная и спетая баллада априори рвет дырень в редутах технологически выверенных чартов и опросов. Попросту играйте музыку честно, — призывает этот евровидийный факт.

Чем отлично Евровидение: тут можно высказаться. Вы не можете повлиять на ротации в BBC или на «Русском радио». Но вот раз в год собираются сорок с небольшим артистов на шикарной сцене, и все свои фрейдистские комплексы на тему музыки вы изливаете на весь мир. А медиа-монстры вынуждены к ним прислушиваться, иначе разорятся. Чудная возможность. Да здравствует Евровидение.

Гуру КЕН