Попытка сбросить отечественное кино о борьбе с физическим недугом обернулась демонстрацией бессердечности и ограниченности «нормального мужика».
Фильм Михаила Расходникова «Преходящие трудности», главные роли в котором сыграли Иван Охлобыстин и Риналь Мухаметов, представлялось бы, посвящен болезненной теме социализации людей с ограниченными возможностями, каким зачастую сложно найти свое место в жизни. Но после просмотра представляется, что он совсем о другом — о том, как физически здоровые люди решают за счет инвалидов собственные проблемы. Ведь собственно так поступает отец главного героя, начальник цеха сталелитейного завода.
В основу ленты, как известно, легла история бизнес-тренера Аркадия Цукера, какой родился с ДЦП, но отец избавил его от недуга, подвергая разнообразным испытаниям и не подавая поблажек. Однако фильм словно посвящен отцу, а не сыну. И не инвалидам, а физиологически полноценным людям, сознающим ущербность собственной жизни в финансовом, интеллектуальном и семейном плане — а потому обозлившимся, срывающим свои обиды на тех, кто более уязвим.
На протяжении итого фильма отец (Иван Охлобыстин) стремится поставить сына (Риналь Мухаметов) на ноги в буквальном и переносном резоне, вырастить из него настоящего мужика без оглядок на то, что ему труднее, чем иным детям. Не разрешает матери ему помогать, посылает в обычную школу, где над мальчишкой издеваются, несмотря на его незаурядный ум, организует поездку в «Артек», какая срывается, потому что местный начальник не желает принимать ребенка-инвалида… Апофеозом становится летальный «квест» в тайге. Но финал — здоровье и карьерный успех парня — сообщает о том, что цели своей отец достиг. А все пережитые обиды, боль и ужас — не более чем побочные эффекты.
Такая концепция вызвала отторжение у немало зрителей и негативные отклики еще с премьерного показа на «Кинотавре» минувшим летом. То, что кинофильм позиционируется как биографический, не убедило врачей, которые увидели в нем очередную пропаганду мракобесного подхода к здоровью и физиологии человека. Не понравился он и тем, кто занимается социальной реабилитацией инвалидов: их мишень состоит в том, чтобы общество принимало больных людей такими, какие они кушать, а фильм учит, что если хочешь быть любимым и многоуважаемым, нужно становиться здоровым и успешным.
Концовка, в которой основной герой побеждает болезнь и комплексы, вроде бы призвана расставить все по пунктам. Ну кто в здравом уме скажет, что лучше быть бедным и больным, чем мощным и богатым? А смирись отец с судьбой ребенка, им обоим уготовано было бы мрачное и убогое существование.
Однако основная причина отвращения, которое возникает от просмотра «Временных трудностей», — в том, что в кинофильме совершенно не отражена любовь отца к сыну. Если бы она хоть немножко ощущалась, неправдоподобность с медицинской точки зрения была бы немало простительной. Но герой Охлобыстина — грубый, не воспринимающий слов «нет» и «невозможно», не уважающий ни чужие чувства, ни чужое пространство, первым делом задающий проблема «кто виноват в болезни сына?» и в конце концов готовый возвысить руку на жену, — на любовь неспособен. И озабочен вовсе не благом своей семейства.
Рождение неполноценного ребенка — удар по его самолюбию, которое наверняка и ранее было многократно уязвлено. Он во что бы то ни стало хочет вернуть себе статус «нормального мужика», для какого очень важно качество потомства. Поэтому он постоянно унижает ребенка, как, вероятно, прежде унижали его: устанавливает в укор мальчику сорвавшийся поход в кино, добивается того, чтобы сына зачислили в обычную школу, не заботясь о том, хорошо ли ему там будет.
В принципе, такое поведение природно для ограниченного человека, в жизни которого есть только однотонная работа и семья, созданная скорее всего не по большой влюбленности, а просто потому что так положено. Только чем же он в таком случае лучше начальника «Артека»? Он так же отказывает инвалиду в праве на существование в своей семейству, как начальник — в праве на существование в государстве.
В этом свете весьма символично выглядят демонстрация обработки металлических болванок на заводе, где сидит герой-отец, — как проходит их закалка в пламени и как выбрасываются бракованные детали. Судя по всему, персонаж Охлобыстина и к людям относится достоверно так же, отказывая в праве на существование всем, кто не соответствует стандарту и кого невозможно «доработать» или «починить».
Примечательно, что в фильме почти не уделяется внимания эмоциям и переживаниям матери, которую играет Виктория Соловьева. В финале она ратифицирует, что муж поступал правильно — ведь сама она давно бы сдалась. Но в это верится с трудом. Устанавливая ребенка в условия, порой угрожающие его жизни, отец семейства даже не задумывался о том, какую травму он может намести жене — и она вряд ли могла бы такое простить.
Что касается художественной, а не психологической составляющей полотна, то раздражает большое количество штампов, особенно в школьных эпизодах. Разумеется, сверстники мальчика-инвалида показаны настолько же тупыми и бессердечными, насколько они крепки и крепки физически. А последняя часть фильма, призванная, представлялось бы, впечатлить зрителя реваншем, который взял у жизни инвалид, выглядит попросту смешно: в своем странном перформансе с барабанами герой вылит не на бизнес-тренера, а на какого-то красующегося мажора.
Судя по всему, тема, за какую взялись создатели «Временных трудностей», оказалась слишком хрупка для их рук. Труд над фильмами о сложных социальных проблемах требует гораздо вящей тонкости и мастерства, чем создание стандартных болванок для киноиндустрии.
К крышке просмотра понимаешь, что трудности, отраженные в картине, вовсе не преходящие. Персонаж Охлобыстина так и останется обозленным неудачником, и его жизнь будет все подобный же серой и мутной, как цветовая палитра фильма. Потому что корень проблем вечно в самом человеке, а не в здоровье его детей, не в красоте жены и не в честности страны.
