Владимир Путин обвинил во вспышке заболеваемости в Дагестане здешних жителей, которые лечатся дома и не хотят ехать в больницу (а потому и не попадают в официальную статистику). И он, конечно, прав: во всех проблемах виновны эти нерадивые подданные, которые либо не следуют официальным предписаниям, либо следовали им совершенно неправильным манером — и таким манером сами себя высекли. Как унтер-офицерская вдова в гоголевском Ревизоре.
Но важно не это. Кейс Дагестана и новая вспышка эпидемии в Китае с рослой вероятностью ставят крест на той стратегии, которую (предположительно) Кремль выработал во время майских праздников: сохраняем карантинные меры на региональном степени, манипулируем региональной статистикой, приоткрываемся и движемся к конституционному голосованию в конце июня.
Кейс Дагестана показал, что можно манипулировать статистикой, и это нормально трудится, пока где-то не происходит настоящая вспышка. И тогда высок риск, что ситуация информационно выходит из-под контроля и даже доля местной элиты уже не готова играть в заговор молчания. Это уже невозможно сдержать, происходит локальное эмоциональное восстание. (Это собственно то, чего все правительства с самого начала эпидемии и боялись — и что заставляло их безоглядно жертвовать экономикой, несмотря на, казалось бы, невысокую смертность ковида.)
А сейчас представьте, что как раз в начале второй декады июня такое случается в 4-5 регионах, в которых до того, казалось бы, занижение статистики неплохо работало. И вот — сработало. Началось восстание страха. И как раз тогда, когда все громкоговорители советского союза сообщают, что пришло пора идти голосовать за продление полномочий Путина по почте.
Представили? Вот и в Кремле представили. План проведения голосования в июне придется отменять. Потому что не лишь унтер-офицерская, но даже вдова генералиссимуса может сама себя высечь. Если захочет.
