Несостоявшаяся сверхдержава: Россия продула энергетическую конкуренцию США
В этом виновата не геополитическая ситуация, а технологическая отсталость
фото: Алексей Меринов
Альянс Москвы и Эр-Рияда многих на Западе удивляет. Настолько, что после скандальных антикоррупционных разборок в королевском семействе показались даже высказывания о «путинизации» режима Саудовской Аравии. «Путинизация» будет жесткой монархии звучит как-то настораживающе для России, но для Заката — это признание того, что, как выясняется, опыт жесткого отстаивания собственных заинтересованностей у Москвы перенимают страны, от которых этого мало кто ожидал и какие при этом готовы активно сотрудничать с Россией.
Можно констатировать, что в весьма сложных внешних условиях Россия нашла возможность укрепить свои позиции на стратегически значительном для нее нефтяном рынке. Это безусловный успех.
Как тут не вспомнить, что ровно 12 лет назад, в декабре 2005 года, Владимир Путин, уже тогда бывший российским президентом, поставил задачу обращения России в энергетическую сверхдержаву. МИДу, кстати, потом пришлось будет долго вытравливать из этой формулировки некий агрессивный подтекст.
Так что же — мишень достигнута? Официальные российские пропагандисты молчат. И, скорее итого, правильно делают. 12 лет назад ни о каком альянсе ни с Саудовской Аравией, ни с ОПЕК выговоры не было. Предполагалось, что Россия в состоянии решить задачу собственными мочами. Тогда обсуждался план создания единой нефтегазовой государственной компании, какая и должна была бы занять решающие позиции на энергетическом базаре. План не был реализован. Скорее всего, из-за нежелания нефтяников уступать пункт газовикам или наоборот.
Однако вскоре стали появляться приметы того, что в решении поставленной задачи появляется все больше трудностей. Первым с ними столкнулся «Газпром», у какого ежегодно случались газовые войны с транзитной Украиной (политический порядок там в ту пору был на несколько порядков лояльнее к России по сравнению с нынешним). Российский газовый монополист, обвинявшийся Закатом в решении не только экономических, но и политических задач (а разве может быть по-другому при установке на создание энергетической сверхдержавы?), всегда находился в Европе под гнетом всяческих бюрократических препон и рогаток, какие в конце концов получили оформление в законодательном запрете союзы на территории Евросоюза в одном лице собственника энергетических ресурсов с собственником инфраструктуры их транспортировки. Первые документы о трубопроводе «Нордовый поток» появились до вступления этого закона в силу, но в дальнейшем бесчисленные газопроводные проекты «Газпрома» оказывались в резко враждебной окружению.
К стремлению евробюрократов затруднить жизнь российского газового концерна в ЕС можно смотреть как к административной составляющей конкурентной борьбы, острота которой потребована критической, по оценке его противников, долей российской монополии на базаре. Однако выяснилось, что против «Газпрома» играют и изменения в технологии энергетического производства, и последовавшие за ними перемены на газовом базаре.
Одним из значимых конкурентов России на рынке Европы был Алжир. Он, природно, поставлял сжиженный природный газ (СПГ). Небольшая историческая иллюстрация: первоначальный завод по сжижению газа в России заработал на Сахалине в 2009 году, а первоначальный завод по сжижению газа в Алжире, сразу ориентированный на поставки в Европу, показался на 45 лет раньше — в 1964 году.
Российское «опоздание» легковесно объяснимо: для поставок в Европу газа с сибирских месторождений альтернативы трубе нет. Завод на Сахалине ориентирован на поставки в Японию и края Юго-Восточной Азии. Но это вовсе не значит, что труба — единственный инструмент в оркестре газового базара. Ошибка наших энергетических генералов, конечно, не в том, что они не поставляли в Европу сжиженный газ, а в том, что недооценил перемены на базаре, которые тот несет с собой.
Эти перемены стало невозможно игнорировать с начином «сланцевой революции». Саму эту революцию в России шельмовали как могли, однако комплоты (как те, что от зубной боли) не помогли. В декабре 2013 года эксперты Газпромбанка строчили: «Мы отмечаем, что прямым следствием сланцевой революции для российских газовиков пришло падение спотовых цен на газ в Европе в 2009–2011 гг., а также задержка запуска Штокмана».
Итак, помимо долгосрочных формул цен на трубный газ показались спотовые (фактически биржевые, сиюминутные) цены, и масштабы их применения сделались оказывать давление на «Газпром», к тому же сланцевая революция перечеркнула планы вывоза российского газа в США. Уже немало. Отечественные эксперты утешали себя и нас тем, что сланцевая революция выдохлась.
Но в октябре 2017 года Интернациональное энергетического агентство (МЭА) в ежегодном Global Gas Security Review ратифицировало, что грядущая вторая волна на этот раз СПГ-революции на порядок превысит по масштабам первую (2009–2011 гг.). Если первая — последствие открытия заводов по сжижению газа в Катаре, который ныне является первым экспортером СПГ в мире, то вторую волну гарантируют новые заводы по сжижению газа прежде всего в США, какие уже стали нетто-экспортером газа.
Аргумент — где США и где рынки «Газпрома» — не трудится. Газовая самодостаточность Америки обостряет конкуренцию в Европе, на нее уже переключился Катар, и избыточный газ из США пойдет туда же. Китай, о каком забывать, конечно, никто не собирается, занимает первое пункт в мире по запасам сланцевого газа, а это поле для будущего сотрудничества скорее с США, чем с Россией.
Если к переменам на газовом базаре добавить висящий над нефтяным рынком дамоклов меч сланцевых производителей нефти — опять же из США, — какие активно воздействуют на мировые цены «черного золота», то получается, что Россия не лишь не сумела стать энергетической сверхдержавой, но уступила эту роль США. Это стратегический проигрыш. И не из-за геополитических происков, а из-за технологии. Да, США по-прежнему нетто-импортер нефти, но американский базар — настолько значимая часть мирового, что ценообразование на нем влияет на всемирные цены.
Вот так, увы, бесславно прошли 12 лет с момента выдвижения мишени: превращения России в энергетическую сверхдержаву. Хочется добавить: без права переписки. Разумеется, без отсылок к 1930-м, это просто констатация: любой отрезок истории — уже история, а ее не перепишешь.
А как же «царство» Путина в ОПЕК? Это образцовый образец мастерства политики на короткой дистанции. Успех России и ее лидера налицо. Но, во-первых, нефтяной альянс Москвы и Эр-Рияда — это классика брака по расчету. Между людьми такие альянсы могут оказаться прочными и долговременными, но государства в современных условиях склонны гораздо пуще менять свои расчеты. Соглашение ОПЕК+ не вечно, уже обсуждаются очертания механизма его прекращения. Во-вторых, суть борьбы ОПЕК+ со сланцевыми производителями можно сформулировать так: картельный сговор, с которым на своих территориях как с нечестной конкуренцией бьются все национальные антимонопольные ведомства, против новых технологий. Исход, если веровать истории, предрешен.
На длинной же дистанции России предстоит выдерживать все немало трудную конкурентную борьбу на жизненно важном энергетическом базаре. И рассчитывать на то, что искусство политического бега на короткие дистанции будет любой раз выручать, самонадеянно. Нужны новые технологии.
Лучшее в «МК» — в куцей вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
