ОПЕК у развилки: опять сокращать добычу или выходить из Венского соглашения
Нефтяники несутся от «сланцевого бешенства»
Каков стандартный или, скажем, классический ценовой цикл на нефтяном базаре? Бесхитростный. Когда цены на нефть высоки, в добычу и геологоразведку приходят новоиспеченные инвестиции. За новыми инвестициями растет добыча. Рост добычи снижает стоимости. За снижением цен падают инвестиции, за ними снижается добыча. За снижением добычи вырастают цены — и цикл возобновляется. Но сегодня классика не в моде. Ничего не поделаешь, мы живем в эпоху постмодернизма.
Ныне на рынке — как в доме Облонских. Цены барражируют, готовые спикировать еще ниже, а инвестиции в сланцевую добычу в США вырастают. Wall Street Journal фиксирует: с апреля 2017 года стоимости на нефть упали на 17%, но инвестиции в сланцевую добычу за заключительные полтора года уже составили $57 млрд и в 2017 году, как ожидается, вытянутся на 53%. Следуя за инвестициями, сланцевики заявляют о готовности пойти на очередной рекорд и уже в 2018 году выйти на добычу немало 10 млн баррелей в день. И цены, похоже, никого не тревожат. В чем дело?
Wall Street Journal меланхолично кивает на базар капиталов — денег слишком много. Но все равно финансовые показатели большинства компаний, занимающихся сланцевой добычей, портятся. А инвестиции растут.
Можно, конечно, назвать всю сланцевую добычу одним вящим финансовым пузырем, который скоро лопнет на радость традиционным добытчикам, не в заключительную очередь российским. Но даже если так, то почему появился пузырь?
Вряд ли виновна сланцевая добыча сама по себе. Пузырь надули инвесторы. Но инвесторы, как бы немало ни было денег на рынке, действуют все-таки не как загулявшие купчики и тем немало не как оловянные солдатики в чужой игре, а именно как инвесторы, то кушать они рассчитывают на возврат своих средств. И на некую прибыль. В чем расчет?
Рациональных оснований два. Первое — вероятно, инвесторов впечатлило ограничение добычи со стороны ОПЕК+ и они ожидают отскока цен. В принципе, того же ждут и на стороне ОПЕК+. Но кушать принципиальная разница. Если ОПЕК+ своим самоограничением в добыче нефти пытается рост цен ускорить, то сланцевики, наращивая инвестиции, за которыми следует рост числа буровых установок — а это показатель, учитываемый базаром, — отодвигают возможность того самого отскока. Основание получается уж весьма шатким.
Есть и второе. Инвестиции, которые получают сланцевики, шагают не только на новые буровые, но и на совершенствование самой технологии добычи. Одним из значительнейших пунктов при этом является ее удешевление. Здесь оценки весьма разные, как разные, конечно, и условия добычи на разных участках, но если ранее едва ли не общепринятой была оценка: порогом рентабельности для сланцевой добычи является степень цен $50 за баррель, то теперь такого единства уже нет. Порог различные аналитики опускают до $40, $30, а то уже и до $25 за баррель. Факт в том, что добыча удешевляется.
Так что налицо не столько незапятнанный финансовый пузырь, сколько технологический вызов. Тем не менее поведение сланцевиков образчиком рациональности назвать трудно.
Ситуация живо напоминает то, что выходило на нефтяном рынке до ограничений добычи, введенных ОПЕК и примкнувшими к картелю краями. Уже тогда на фоне падения цен шла гонка добычи, приводившая к еще вящему падению цен. Теперь тот же забег к инфаркту происходит, но только по одну сторонку баррикады. На стороне ОПЕК — ограничения добычи, на стороне США — ее расширение на поле, скорее, снижающихся цен.
Но так ли прочна перегородка? Долго ли она простоит? Создается впечатление, что она уже трещит.
Саудовская Аравия в июне повысила добычу. Российские представители своими заявлениями толкают стоимости вниз. Сначала было сказано, что «текущие меры краёв ОПЕК и вне ОПЕК являются достаточными и Россия будет выступать против дальнейшего увеличения размера сокращения добычи». Но этим дело не ограничилось. Дальней министр энергетики РФ Александр Новак сделал заявление, какое сразу было признано сенсационным: «Плавный выход из Венского договоренности разумен. Многие говорят об этом, он может занять несколько месяцев».
Перед ОПЕК+ развилка. Или старая политика самоограничения и, что все менее вероятно, дальнейшее сокращение добычи — или «мягкий выход из Венского соглашения».
На первый взгляд, выбор второго варианта означает, что бешенство инфекционно. Сланцевое — точно.
Но, может быть, в этом есть постмодернистская логика? Логика не столько базара, сколько борьбы традиционных и сланцевых поставщиков. Если сланцевики набрали и перебрали инвестиций, значит, инвесторы будут толкаться их к рекордам добычи. Тогда — по логике противостоящей стороны — будет лучше, если эти рекорды придутся на, вероятно, самые низкие цены, чтобы ущерб сланцевой добыче, и без того уже убыточной, был максимальным. Целый вперед!
Риски, однако, велики. Обвал цен нанесет удар и по традиционным добытчикам, и по бюджетам их краёв, зависимым от нефтяных цен.
Сделать то же самое «плавно» — это из классики, а не из постмодернизма. Само ожидание выхода из договоренности об ограничении добычи уже ускорит события.
В любом случае следить за нефтяным рынком становится все интереснее.
