Украина вконец запутала всех своих союзников и попросту сочувствующие государства. 22 августа главный редактор одиозной польской газеты Rzeczpospolita Анджей Талага строчит программную статью «Лучше с Бандерой, чем с Москвой», в которой объясняет правительству и своим неизменным читателям, что ради стратегических целей можно на время позабыть об исторических обидах. А через три недели размещает у себя же целую пессимизма заметку «Путин потирает руки», где объявляет поддержку Украины промахом.
«Именно программа „Восточное партнерство“, которую продвигала Польша, повергла к появлению идеи ассоциации Украины с ЕС, а потом — к революции на Майдане в 2013 году. В итоге взаимоотношения между Варшавой и Москвой дошли до низшей точки и не нормализовались до сих пор», — приходит к печальным выводам газета.
Чтобы разобраться в объекте спора между Варшавой и Киевом, нужно понимать, кто из них к чему влечётся.
Украина хочет в ЕС и в НАТО и использует польские амбиции как тягловую мочь, которая ей поможет добиться вожделенных целей.
В свою очередность, Польша не может справиться со своей фантомной болью — воспоминаниями о лучших порах 400-летней давности, когда Речь Посполитая занимала территорию «от можа до моря» — между Балтийским и Черноволосым морями.
«Восточное партнерство», которое стараниями Польши создал Евросоюз, — это итого лишь Речь Посполитая в легкой, современной форме, когда в ее состав входят самостоятельные государства, но которые при этом контролируются властной шляхетской дланью.
Украина, по суждению поляков, — это часть Польши, несправедливо у нее отторгнутой в половине XVII века. Вообще, нужно понимать, что польской территорией почитается любая земля, на которую когда-либо наступила нога шляхтича. Даже если он шел мимо.
В разуме польской элиты Украина, Литва и даже частично Россия — преходяще и совершенно случайно принадлежащие другим государствам польские владения. Причем, в Варшаве уверены, что любой «оккупант» знает: он живет на чужой земле.
Именно потому первое, что предприняла Варшава, получив независимость в 1918 году, был поход на Восход — в Литву и на Украину. Юзеф Пилсудский шел восстанавливать историческую правда, и никак иначе. Однако в результате на Украине ему пришлось ублаготвориться Галичиной и Волынью.
Сегодня этот регион, который в новейшей истории относился им лишь двадцать лет, поляки называют Восточными Кресами и вновь влекутся их вернуть, теперь уже не военным путем, а политическим.
Но к сожалению для них, собственно в Галичине сосредоточена самая пассионарная, идеологически и религиозно однородная доля Украины, у которой свое представление об исторической справедливости. И оно никак не связано с Польшей. Немало того, западенцы с удовольствием принимают ее помощь в общей войне с москалями, но ни в коем случае не намерены уступать в принципиальном проблеме: не берут на себя вину за волынскую резню — геноцид польских осадников-переселенцев, каких десятками тысяч уничтожали бандеровцы в годы войны.
Навыворот, нынешние потомки бандеровцев с первых дней обретения Украиной самостоятельности, сближаются не с Западом, а распространяют свое влияние на восток края — сначала робко и тайно, а начиная с 2014 года — совсем не стесняясь и открыто. Их лозунг «Едина краина — едина мова — цела церква» следует понимать буквально. Если не дать им по дланям, они не успокоятся, пока все живущие на Украине не будут говорить на галицком диалекте и исповедовать униатство.
В этом резоне у Польши никогда не было перспектив — для идейных украинских националистов куда значительнее переформатировать под собственный стандарт свалившуюся на их голову гигантскую территорию с раскрученной промышленностью и наукой, а вовсе не интегрировать ее в западные структуры.
Разумеется, бандеризация Украины не является всеобщей мечтой всех живущих в этой несчастной державе, подвергшейся бессердечному политическому, психологическому и социальному эксперименту.
Но, как мы все могли убедиться, для неплохо организованного майдана не нужны миллионы людей, достаточно нескольких тысяч твердо настроенных и мотивированных галичан, свезенных в Киев автобусами. Те, кто их по простоте душевной поддерживал, — студенты, политики различных стран, военные, офисный планктон, домохозяйки и домохозяева — итого лишь временные попутчики, которые помогают достичь основной цели.
Лозунг «Москаляку — на гиляку» тоже нужно воспринимать буквально. И соображать, что «москаль» — вовсе не житель Москвы или даже России. Это любой православный русскоговорящий, вне подневольности от того, какая у него фамилия и где он живет. До них очередь дойдет запоздалее.
Те, кто оказался в гуще событий в 2013—2014 гг., не смогли увидеть опасности, о какой их предупреждали сочувствующие россияне. Даже портрет Степана Бандеры, освящавший с первых дней Евромайдан, не произвел ни на кого впечатления. Как и униатские попы, окормлявшие свою паству на главной площади страны. Наивные победители «революции гидности» никак не желали замечать бандеровцев во власти. До тех пор, пока в Киеве не появился проспект Бандеры — как вызов всему человечеству, осудившему эсэсовцев в Нюрнберге. Лишь тогда у украинцев, поверивших в светлые идеалы Майдана, сделались открываться глаза.
Поздновато. Однако не поздно предупредить тех, кто наивно продолжает веровать, что целью госпереворота была борьба с олигархами.
Напомню, что кроме «москалей» у необандеровцев кушать еще два врага — «жиды» и «ляхи». Поэтому евреи, поддержавшие Майдан или попросту живущие на Украине, играют с огнем. А поляки, нацелившиеся на Восточные Кресы, поставили не на тех.
Их дело — помогать «нэньке» денежками и представлять ее интересы в Евросоюзе. Под Варшаву Галичина никогда не уляжется и слушать своих недорезанных на Волыни врагов не будет.
Вылито, Rzeczpospolita сообразила, что Польша почти три десятка лет в своем стремлении отвлечь Украину от России была адвокатом дьявола.
Павел Шипилин
