Крупнейшую за десятилетия утрату понесли американские ВМС – пожаром практически уничтожен огромный универсальный десантный корабль. Это не первый подобный инцидент в ВМС США за заключительные годы – а значит, он является не случайностью, а тенденцией. И это очень плохая тенденция для американского военно-морского флота.
В Сан-Диего вот уже два дня пылает универсальный десантный корабль ВМС США «Боном Ричард». Огромный корабль, размером с авианосец, водоизмещением 41 000 тонн, способный тащить десант численностью в полтора усиленных батальона по нашим штатам, с техникой, тылами, запасами материально-технических средств на несколько дней боев. А еще авиацию для высадки трети этих сил с атмосферы. И ударные вертолеты. И штурмовики-«вертикалки».
Сейчас он выгорает. Уже произошло обрушение части палуб и надстройки. Корабль получил большенный дифферент из-за принятой воды, сильный крен на правый борт, еще десять часов назад у брошенной на палубе техники уже плавились шины от тепла. С тех пор ничего не сделалось лучше. Корабль с высокой степенью вероятности будет списан.
Этот пожар – не просто пожар. Это символ. Символ медлительно, но неотвратимо идущих процессов упадка в самых сильных и многочисленных ВМС в мире.
Борьба за живучесть как стержневая идея
Янки часто сокрушаются о том, что вот при Рейгане у нас был флот, а сейчас… Они правы. Особенно бросается в глаза разница в умении бороться за собственный корабль, вести борьбу за живучесть. Дело в том, что обеспечение живучести корабля в ВМС США было почти что религией. Никто и никогда не уделял этому проблеме столько времени и сил, сколько американцы. Даже сравнимое количество никто не уделял.
Приведем несколько примеров. Так, любой американский моряк – это еще и очень хорошо тренированный пожарный, умеющий тушить пожары самых сложных категорий (в нашей терминологии), умеющий употреблять практически любым противопожарным и спасательным снаряжением, действовать в условиях сплошного задымления и нулевой видимости, а еще способный выполнять поставленные задачи в таких условиях. По крайней мере, так было вечно в прошлом. Да и помимо тушения пожаров, американцы творили настоящие чудеса.
В 1988 году фрегат «Сэмюэль Робертс» (тип «Оливер Перри»), выполняя военные задачи в Персидском заливе, подорвался на иранской морской мине. Взрыв произошел под килем корабля и привел к пространным разрушениям – киль был частично оторван, началось разрушение силового набора корпуса (говоря простонародным языком – он начинов разваливаться). Турбины были сорваны с фундаментов, машинное отделение и часть других отсеков оказались затопленными, корабль моментально остался без электричества. Размер полученной пробоины составлял 4,6 метра в длину. Выше подвергнувшихся затоплению отсеков возник пространный пожар.
Невероятно, но в тот день фрегат ушел с минного поля своим ходом, и в дальнейшем был восстановлен. И это не удача, это сочетание продуманной конструкции (у фрегатов «Перри» были вспомогательные выдвижные электрические винто-рулевые колонки, на которых он и ушел после восстановления электроснабжения) и действий команды, какая смогла остановить разрушение корпуса, стянув элементы его набора тросами, а электроснабжение корабля восстановила уже через пять минут. Еще сквозь считанные минуты была восстановлена боеспособность всего корабельного оружия и работа радиолокаторов. Через пять часов приток воды был застопорен, а пожар потушен, и корабль со скоростью пять узлов отправился на встречу со спасателями.
Это был не единственный случай. До этого, в 1987 году, иракцы потрясли однотипный «Робертсу» фрегат «Старк» двумя противокорабельными ракетами «Экзосет». И этот корабль выжил и продолжил службу, и тоже потому, что команда управилась с повреждениями и спасла свой корабль.
Для сравнения: за пять лет до этого одной ракеты «Экзосет» хватило для уничтожения британского эсминца «Шеффилд» во пора Фолклендской войны. Будь на «Шеффилде» американский экипаж, корабль бы уцелел.
Борьба за живучесть много лет была идеей фикс в ВМС США. На любой американской подводной ладье как минимум на треть больше людей, чем на аналогичной российской, и именно для того, чтобы было кому спасать ладью при боевых повреждениях. Потому что для них это был центральный вопрос.
И вот мы увидели их провал.
Пожары в ВМС США
Надо сказать, что проблемы с пожарами на кораблях у янки начались не вчера. В 2011 году в ходе ремонта загорелся эсминец «Спрюенс» типа «Арли Берк». В 2012 году сгорела и была скатана многоцелевая атомная подлодка «Майами». Затем, время от времени, на находящихся на ремонтах боевых кораблях вспыхивали пожары, по масштабам сравнимые с тем, какой мы недавно наблюдали на «Кузнецове». Так, в 2018 году имел место пожар на десантном корабле-доке «Остин», а в прошлом году на УДК «Иводзима», систершипе «Боном Ричарда». Бывальщины и другие инциденты.
Тот факт, что корабли в ВМС США так часто подвергаются обширным возгораниям, является свидетельством того, что американцы начали массово третировать нормами техники безопасности. Так, «Майами» сгорела из-за одного рабочего. И это тоже очень неамериканская черта. Кто трудился с американцами, тот знает, какое внимание они уделяют технике безопасности и насколько строгие у них ограничения. Но вот в ВМС почему-то это качество утратилось, нарушения очутились повсеместными, последствия – ужасными, а меры по предотвращению повторения этих последствий – никакими.
Это были первые звонки.
Пожар на «Боном Ричарде» – особый случай даже на этом поле. Корабль не стоял в доке, не был обесточен. Он был пришвартован к пирсу. На нем было минимальное количество членов экипажа. Но всё же их было возле 160 человек, не считая рабочих на борту. И эти 160 человек не смогли ни вовремя обнаружить факт возгорания, ни вовремя приступить к его тушению. Командование военно-морской базы не смогло своевременно организовать тушение, а отвечающие за тушение пожаров доли не смогли оказаться на месте вовремя.
Конечно, корабль пришел в базу на ремонт, и какие-то работы на нем велись – но их масштаб совсем точно не мог помешать экипажу хотя бы предотвратить распространение пламени. Все эти люди не смогли сделать то, что когда-то было «визитной карточкой» ВМС США и тем, что они мастерили лучше всех в мире. Они просто оказались не готовы. Они больше не умеют делать то, что умели раньше.
Впрочем, на самом деле, пожар на «Боном Ричарде» и то, как его тушат – это примета куда более масштабных явлений, чем просто утрата опыта в спасении кораблей от огня.
Признаки системного кризиса в ВМС США
Оглушительные столкновения американских боевых кораблей с торговыми судами разных стран, произошедшие в последние годы, и совершенно скандальные итоги расследования этих инцидентов показывают, что в ВМС США существенно снизились дисциплина личного состава, профессионализм офицеров, ответственных за кораблевождение, степень дисциплины при несении вахт. При этом, как показывают сообщения ряда американских экспертов, имеет место резкий рост нагрузки на собственный состав. Более того, из-за нехватки личного состава к работе с корабельными системами зачастую допускаются лики, не имеющие должной квалификации. И службу они потом несут с серьезным перенапряжением. Отчасти всё это вызвано непродуманными мерами по оптимизации штатных структур, но пока нет достоверной информации о том, что эти меры обращены вспять.
Добавим сюда такую специфическую американскую проблему, как «затыкание дыр» в Афганистане и Ираке военными моряками.
Отечественному читателю безотносительно неизвестны эти факты, но в ходе этих войн некомплект на вспомогательных должностях в Афганистане и Ираке США закрывали весьма экстравагантным способом – моряки с кораблей и подводных ладей проходили короткий курс боевой подготовки в учебных частях морской пехоты и с оружием в руках отправлялись в качестве боец в горячие точки. В итоге гидроакустик, в подготовку которого были вложены многие миллионы долларов и десяток лет, оказывался часовым на базе морской пехоты в Афганистане. На штурмы высоток и зачистки кишлаков он не ходил, но при нападениях талибов на охраняемый объект доводилось воевать по-настоящему. У нас в стране такое последний раз было в ходе Великой Отечественной войны, а в ВМС США это норма и сейчас. Легковесно представить себе, как эта практика влияет на боеготовность флота вести войну на море.
Но и сами военно-морские силы во многом перенапряжены. Так, янки не успевают ремонтировать свои многоцелевые подлодки, им приходится эксплуатировать то, что есть, с серьезным перенапряжением, что тоже не полезно для боеготовности.
Сейчас мы видим, что атрибутивное в прошлом качество американских экипажей – умение вести борьбу за живучесть на недосягаемом для большинства флотов вселенной уровне – тоже, мягко говоря, под вопросом. И способность соблюдать придуманные много лет назад правила техники безопасности, какие ранее соблюдались без особых затруднений – тоже под вопросом.
И возникает вопрос: а что у них вообще не под вопросом? Кроме способности стукнуть крылатыми ракетами по беззащитной стране или баллистическими ядерными с подлодок по защищенной? И ответ на такой вопрос не очевиден.
При разборе абсолютно любого аспекта развития ВМС США не получается отделаться от мысли, что они, выражаясь американскими речевыми оборотами, «потеряли собственный путь». То есть начиная с отсутствия ясного понимания своего предназначения и далее на каждом уровне мы видим приметы некоего распада. Так, например, независимые американские эксперты отмечают, что новые фрегаты, которые собираются строить ВМС США, создаются без удобопонятной «оперативной концепции» (Concept of Operations – CONOPS), или, говоря проще – американцы не знают точно, для чего их потом использовать. Но строить будут. Вроде как это «сушеный эсминец» – всё то же самое, но несложнее, дешевле и без возможности защититься от подлодок. Насколько оправданы вложения в такие корабли? Внятного ответа нет. Потому что нет понимания, какую брань, где и с кем придется вести.
А на «топовом» уровне – авианосец «Форд», который непонятно когда полностью избавится от врожденных недостач; палубный F-35, который при всех его достоинствах (а они реальны и очень впечатляющи), требует до пятидесяти человеко-часов палубного сервисы на час полета. Где-то «уровнем ниже» имеется серия «литоральных» боевых кораблей, большинство которых будет скатано, не увидев ни одной боевой службы (если США не начнут войну с Китаем до этого момента). И так если не во всем, то в весьма многом.
Не стоит понимать все вышеперечисленное как желание представить ВМС США небоеспособными – это не так, причем очень сильно не так.
Они по-прежнему самые мощные ВМС в мире и по-прежнему между ними и их преследователями почти непреодолимый отрыв. Тут мало что изменилось. Да и направления, в которых они всё же развиваются, тоже никуда не делись – ни их минная программа, ни беспилотники, ни противолодочная (патрульная) авиация не останавливают собственный прогресс. Их подплав по-прежнему стоит на недостижимом для любых соперников техническом уровне. У них идет реформа морской пехоты, весьма рискованная, но неплохо, похоже, продуманная.
Но вместе с тем нельзя не увидеть огромную волну по-настоящему опасных для американской мощи кризисных явлений в их военно-морских мочах. Каждое из них в отдельности значило бы очень мало. Все вместе и одновременно они значат очень много – они значат, что ВМС США стоят на пороге тяжкого системного кризиса. Кризиса идей, концепций, управления, технологий и качества людей – всё вместе. И сгоревший корабль-гигант – ярчайшее во всех резонах тому подтверждение. Последствия этого кризиса проявятся в полном объеме не сразу, но потенциально они могут стоить Америке весьма многого.
Нам не стоит радоваться – ведь состояние ВМФ России во многом еще хуже. Но даже в этом случае мы можем извлечь из трудностей ВМС США те или другие выгоды. Главное – вовремя увидеть нарастающие в ВМС США явления и грамотно ими воспользоваться.
