Пожары в Ростове-на-Дону: кто ведет необъявленную брань
«Накануне приходили мужчины в черном, предлагали деньги за участок»
Чувашский переулок, улица 7 Февраля, Алых Зорь, Седова, Береговая, Очаковская, Нижнебульварная теперь стоят в руинах. На пепелище не осталось пункты ничему живому. Около 600 человек остались без крова.
Одна из основных версий — поджог.
Кто ведет необъявленную брань, кому было выгодно уничтожить старый район, как развивались события в эти ужасные августовские дни и что предлагают власти погорельцам — в материале спецкора «МК».
фото: Светлана Самоделова
«Предлагают одну горницу на 8 человек»
На Театральном спуске, где выгорело несколько кварталов, до сих пор пахнет гарью. Пожар локализован, но спасатели продолжают проливать подвалы домов.
Бойцы, стоящие в оцеплении, убеждают пожилую женщину не ходить к своему дому. «Там везде прогары, можете сорваться в погреб», — внушает старушке полицейский. Женщина рыдает: в доме у нее осталась кошка…
Страж порядка опускает очи. Среди обуглившихся стен уцелели лишь чугунные ванны и трубы от печек. Сколько погибло звериных — не счесть. Пожар начался в понедельник днем, многие бывальщины на работе, собаки остались сторожить дома… Пожарные после находили только цепи.
По двору школы ходит старец с лохматой собакой.
— Она одна у меня осталась живой со итого района, — горько говорит Юрий Натальченко. Он жил в доме №179 по улице Седова. — Когда завязался пожар, я был на работе. Сосед позвонил, и я рванул домой. Дом уже подгорел, Джек был на привязи. Чудом его спас.
По иронии судьбы 22 августа, тот день, когда Юрий угодил в пункт временного содержания, выпал на его день рождения.
— Отметил свое 65-летие и дар получил в виде сгоревшего дома. На его месте — один пепел, как будто гигантский трактор прошел, — сообщает именинник.
Уже понятно, что «Говнярки», как издавна называли кварталы, размещённые на Театральном спуске в Ростове-на-Дону, теперь нет.
— Это другой Ростов, престарелый, патриархальный, каждый дом как музей, — говорит, плача у оцепления, Мария Федоровна. — Сам спуск как амфитеатр, Дон и речной порт оттуда как на ладоше. Да, многие дома были без удобств, но мы привыкли и к колонкам на улице, и к печному отоплению. Тут прошла вся наша жизнь, и, конечно, переселяться многие не желали.
Но этот район, расположенный в самом центре города, был у здешних властей как бельмо на глазу. Старые дома в этих кварталах желали снести еще в 80‑е годы прошлого века. Здесь как-то располагался автопарк, где стояли мусорные и ассенизаторские машины. Отсюда зона и получил свое название.
В советское время успели выстроить на спуске несколько многоэтажек, но тут грянула перестройка, строительство за неимением оружий пришлось свернуть.
— Давно пора было оттуда отселить людей! — восклицает Николай, существующий в многоэтажке по соседству. — Я раз туда зашел — как в трущобы послевоенные окунулся. Дома приземистые, покривившиеся, стены на подпорках, под ногами кучи печной золы, зловоние стоит несусветная, по спуску бежит ручей, судя по аромату — канализация.
После пожара многие местные жители перебрались к родственникам. Тем, кому шагать некуда, а таких немало, сейчас живут в центрах преходящего размещения. Один из них располагается в школе №5 на улице Социалистической. У ворот стоит охрана. Несмотря на запоздалый час, к школе одна за другой подъезжают машины. Жители Ростова везут погорельцам продовольствие, воду, пакеты с теплыми вещами. Передают посуду, столовые приборы, электрические чайники.
Одна из ростовчанок спрашивает у женщин-погорельцев, какой у них размер платья, и уже через полчаса приезжает с двумя пластиковыми пакетами, где на вешалках висят платья, юбки, блузки, плащи.
Тут рады любой помощи.
— Я как ушла на работу в сарафане и с сумкой, с тем и осталась. Вяще у меня ничего своего нет, — говорит Лиля Медведева, чей дом стоял в Крепостном переулке. — О пожаре разузнала от сотрудницы. Стала звонить брату, он кричит в трубку: «Папа тушит забор, пытается отстоять двор! Огонь все ближней, а вода закончилась!». Прибежала через десять минут — все уже полыхает факелом. Жар стоит подобный, что ближе чем на 20 метров подойти невозможно. Рядом солнце шпарит, а тут — полумрак от дыма. Брат собирался с нами жить, как раз перевез все свои предметы. Теперь и он ни с чем остался. Старшая племянница была в лагере, меньшая успела вовремя выскочить из дома, первым делом прихватив с собой аквариум с черепашками. К пепелищу после подошли, даже от холодильников ничего не осталось. И вдруг — воображаете? — среди обвалившихся стен увидели целехонькую стеклянную кружку, какую я привезла в подарок отцу из Геленджика. Теперь она стоит у меня возле раскладушки. Как возьму в руки — так плачу.
Скоро учебный год. И погорельцев собираются переселять из середины временного содержания.
— Предлагают переехать в квартиру в новостройку. В три горницы хотят засунуть три семьи, — делится с нами Лиля. — Нам подают одну из комнат, а нас 8 человек. Сестра перенесла рак, только дело пошло на исправление. У брата — сахарный диабет. Отец у меня прописан в хуторе, ему 79 лет, пенсия 8 тысяч. Как я могу его покинуть? Мы решили на семейном совете, что будем восстанавливать стены нашего дома, благо фундамент сохранился. Это наша земля, и никуда мы отсюда не уйдем.
Тема переселения возбуждает у присутствующих бурю эмоций. Люди кричат, что не поедут в общагу в отдаленный зона Каменку. Не хотят погорельцы переселяться и в микрорайон Суворовский.
— Там выстроенные многоэтажки стоят с заколоченными подъездами. Комиссия их в свое пора признала непригодными для жилья, фундамент был построен с нарушениями. Сейчас говорят, что мы можем туда заселиться! — переходит на вопль пожилая женщина.
Спасателей спрашивали: «Что у вас глаза красные? Вы не наркоманы?»
Кушать среди погорельцев и свои герои. Марина, хозяйка дома на стыке улицы 7 Февраля и Грибоедовского проезда, когда ее вытащили из пламени, закричала, что у нее в доме остался 4‑месячный дитя. Александр, молодой парень из Крепостного переулка, натянул на башку футболку и бросился на второй этаж. Путь назад уже был отсечен огнем. 26‑летнему парню, какой работает на одном из предприятий в службе безопасности, пришлом скакать с малышом в руках из окна второго этажа.
— Пятка сейчас побаливает, — сообщает молодой человек. Фамилию назвать стесняется.
У Саши также обожжены ладоше. Ему пришлось выламывать раскаленную решетку на окне, за которым истошно кричала дама.
— Огонь в ее доме в Чувашском переулке распространился со стороны двора. Она очутилась в огненной ловушке. Коридор и дверь уже горели. Женщина протягивала сквозь решетки длани, действовать надо было быстро, — рассказывает Александр.
Итого молодому человеку удалось вытащить из горящих домов 6 детей и 9 взрослых. От МЧС они с товарищем — тезкой Сашей, получили грамоты.
— Вытаскивали парализованных старцев. Они не могли пошевелить ни рукой, ни ногой и только плакали, — повествует Саша. — Одну женщину мы нашли сидящей в кресле, когда всю горницу уже заволокло дымом. Только на улице она пришла в себя. Запомнился обожженный муж, у которого разрезали ножницами раскаленную цепочку на шее.
Официально потерянным считается один человек. Инвалид первой группы Владимир Иванович Лавренев жил в доме №76 по Чувашскому переулку, передвигался на одной ноге и вовремя не смог выкарабкаться из дальней комнаты.
По рассказам Александра, в огне терялись не лишь старики.
— Одному парню кричали: «Хватай документы и бегом на выход!». А он сделался искать веб-камеру и мобильник… Больше всего нас раздражали ротозея, которые, вместо того чтобы помочь местным обитателям, снимали все происходящее на камеры телефонов. А некоторые даже мастерили селфи на фоне горящих зданий. Немало было тех, кто, услышав о пожаре, примчались с аппаратурой с иных районов. И спокойно снимали мечущихся людей. Я не выдержал, чуть не вышиб у одного такого фотографа камеру. Он окрысился: «Я блогер, не помешивай мне зарабатывать».
Когда огонь стал подступать к подвалам многоэтажек, молодые люд бегали по этажам и предупреждали жителей о пожаре.
— Всех людей с высоток эвакуировали мы, пацаны, — сообщает Александр.
А вокруг царил хаос. Вода, по рассказам здешних жителей, была отключена. А когда ее дали под напором, на улице Горестного прорвало водопровод.
Вскоре квартал окружили черные машины. На пункт пожара прибыли чиновники всех мастей.
— Один из здешних жителей — Дмитрий, у кого на улице Седова сгорело два двухэтажных дома, не вынес, подошел к ним, стал кричать: «Снимайте пиджаки, идите тушить пожар!». У мужа в семье четверо детей, — рассказывает Александр. — Помню, он все повторял «я бомж», а после тихо добавил: «Сгорели все медали сына за соревнования».
В глотке у молодых людей першило, глаза щипало. Но ребята не удалились с пепелищ. Ночью вместе с полицейскими задержали мародера.
— Это был добротно одетый, еще не престарелый мужчина. Когда мы его сбили с ног, портфель его распахнулся, и из него вывалились золотые украшения, какие-то бронзовые статуэтки, монеты, — повествует парень. — Я так хотел ему вмазать. Меня остановил страж распорядка, сказал: он свое получит.
А потом ребят остановил иной патруль. Полицейские, пристально вглядываясь в их лица, спросили: «А что это у вас очи такие красные? Вы часом не наркоманы?»
фото: Светлана Самоделова
«Выдирали у пожарных стволы, говорили: тушите здесь»
Пожарные трудились самоотверженно и не допустили распространение огня на 500 жилых домов с народонаселением более 2000 человек.
О том, как действовали пожарно-спасательные подразделения, рассказал «МК» заместитель начальника Основного управления МЧС России по Ростовской области по государственной противопожарной службе Ярослав Гладченко.
— Здешние жители говорили, что полтора часа не могли дождаться пожарных машин.
— Первоначальный сигнал о пожаре поступил с Нижегородской улицы в 12.44. Пожарные подразделения барыши на место через 8 минут, в 12.52. Мы направили в тот район два автомашины. Есть такой феномен: граждане ожидают прибытия пожарной охраны, вырабатывается адреналин, и пора течет очень медленно. У нас все звонки пишутся, можно все проверить. Пожарные подразделения выехали по первому же обращению. По прибытии начальство караула оценил предварительно площадь пожара в 600 квадратных метров. После сразу увеличил ее до тысячи. А в этом случае пожару уже присваивается другой номер, и на месте работает уже до 8 машин. После первого вызова пошло немало звонков. И диспетчер сработала на опережение, минуя расписание вызовов, добавила еще два пожарных автомашины. Когда пожару был присвоен второй номер, было выслано еще 4 пожарных автомашины.
На место выехала служба пожаротушения, и пожару был присвоен вначале третий, а потом и четвертый номер.
А у нас параллельно бушевал лесной пожар, мы его тушили с четверга прошедшей недели. Тут же сели на вертолеты, на подлете к городу увидели факельное горение, столб дыма всходил выше многоэтажек. Мы провели разведку, сели на поле, подцепили водосливное конструкция и с экипажем Ми‑8 сделали два захода, сбросив в очаг 10 тонн воды.
После сели в аэропорту, дозаправились. Было налажено взаимодействие с Министерством обороны. С атмосферы огонь тушили семь вертолетов.
— Самолет Бе‑200 был задействован?
— Его планировали на запуск, но у этого самолета кушать особенность: он должен «ложиться» по длинной плоскости. Это возможно при лесных пожарах, где отворённая местность. В условиях города была опасность, что он может задеть высотные дома. А если бы он сбрасывал воду с большей высоты, она могла бы попросту не долететь до нужного места.
— Были те, кто утверждал, что пожарные машины приехали без воды.
— Пожарные машины не могут быть без воды. Я объясню, почему вода быстро заканчивалась. При обыкновенном пожаре по второму, а то и по третьему номеру по одному дому трудится десять машин. А здесь было 119 домов.
В городе в дневальных сутках находилось 20 единиц техники, что предусмотрено штатным расписанием. Так как звонков было немало, вся эта техника была выдвинута на место. Далее мы выбирали мочи и средства города Новочеркасска, почти весь гарнизон ушел к нам, а также городов Таганрога и Батайска. В военный расчет была введена вся резервная пожарная техника. На тяни Ростов у нас осталось на дежурстве всего три пожарных автомобиля, и то легкого образа, которые здесь были неэффективны.
Пожарный автомобиль при подаче воды из двух дул расходует цистерну в среднем за 5–7 минут. Если повысить количество стволов, то вся вода будет использована за 2 минуты. Что и выходило, если автомобиль не был установлен на водоисточник или находился вдали от него.
— Погорельцы сообщали, что у кого-то в кранах не было воды.
— Что касается водопровода, то он был исправен. Когда барыши первые и последующие пожарные автомобили, мы устанавливали их на водоисточнике. Пошел забор из водопроводной сети. Насосы болтали по 40 литров в секунду. А законы физики еще никто не отменял.
— Что содействовало быстрому распространению пожара?
— В этот день был сильный вихрь. По прибытии первого расчета огонь охватил уже площадь в 1000 квадратных метров. На пункте будут работать разные эксперты, но уже сейчас можно произнести, что очагов было несколько, и они были в разных местах. И тут нельзя исключить поджога.
Тем более что это не первое возгорание в этой балке. Возле трех недель назад там уже был пожар, я его тушил по второму номеру вызова. Тогда подгорело 4 дома. Это ветхие строения, так называемые трущобы. Там жили люд, для них это был единственный кров.
— Очевидцы рассказывали, что в домах взрывались газовые баллоны.
— Это еще одинешенек фактор быстрого развития пожара. В том районе не все дома газифицированы. Было довольно строений с печным отоплением, которые топились углем и дровами. Мы тушили подвал, какой был полностью заполнен углем. Из-за высокой интенсивности пламени долго его проливали. А газовые баллоны в разы увеличивали скорость распространения пожара. При взрыве баллона дом моментально было охвачено огнем. А газовых баллонов в домах было весьма много. Мы вытаскивали в том числе и неразорвавшиеся баллоны. Пожарные трудились самоотверженно. В зоне горения была очень высокая температура, от тысячи градусов и рослее. А на пожарных — боевая форма одежды с утеплителем, чтобы не получить ожоги, вес какой достигал 70 килограммов. Пожарные получали тепловые удары, мертвечины в обморок, им помогали, поддерживали их медики «скорой помощи». И пожарные опять приступали к тушению, работали на пределе сил и возможностей.
Всего трудилось порядка 250 единиц техники, около 800 человек собственного состава, включая все взаимодействующие структуры, в том числе 300 пожарных.
Упор был сделан на защиту домов. Если пройти по улицам, можно увидеть, что все они практически выгорели, а несколько домов в середине остались целыми. Это работа пожарных. Они оценивали общую обстановку, глядели, какие дома можно спасти. Были здания, целиком охваченные огнем, а другие — частично. Конечно, граждане желали, чтобы это был именно их дом, некоторые, откровенно говоря, мешали пожарным, выдирали у них стволы, говорили: давайте тушите здесь. Понятно, что люд потеряли в огне все нажитое имущество. Психологически пережить это сложно.
Пожар был локализован где-то сквозь 6 часов, для такой площади это достаточно короткий промежуток поре. А полностью он был потушен ближе к вечеру 22 августа. До сих пор пожарные проливают, раскапывают завалы, чтобы не осталось ключей возгорания.
«Нам важна земля, все здесь пойдет под снос»
Почти любой из погорельцев готов поделиться рассказами о том, как их «обрабатывали» до пожара — упорно просили переехать. Людмила жила на улице Седова в старом доме еще дореволюционной постройки, которые здесь называли «николаевскими».
— Стены — метр толщиной, потолки — три метра. Там в самый зной было свежо. Об отселении разговоры шли не первый год. Дома у нас были еще крепкими, мы прикипели к этим кварталам, не желали никуда уезжать. Накануне пожара к моей подруге Светлане, какая живет в Чувашском переулке, приходили плечистые мужчины в черноволосых костюмах. Говорили, что кварталы на Театральном спуске будут застраиваться, и предложили за ее участок 2,5 миллиона рублей. Дом у подруги капитальный, но он непрошеных гостей не интересовал. «Нам значительна земля, все здесь пойдет под снос», — услышала Светлана от посетителей.
— Нам за 4 сотки земли предлагали одинешенек миллион 800 тысяч рублей. На эти деньги в Ростове можно приобрести только «убитую» однокомнатную квартиру на самой окраине. Мы отказались, — сообщает Анастасия, которая жила в доме на улице Седова.
Но доля ветхих строений в квартале была уже выкуплена компанией-застройщиком.
— А со строптивыми разрешили разобраться, подпустив «красного петуха», — говорит Валентина, дом какой стоял на улице 7 Февраля.
Жители Театрального спуска уверены, что их дома преднамеренно подожгли, чтобы построить на лакомом месте развлекательный середина и новостройки.
— На другом берегу Дона к чемпионату мира по футболу строится стадион. А наша «деревня» калечит весь внешний вид, — говорит Алексей.
Его поддерживает товарищ Женя:
— Наши кварталы многим мешали. Они прилегают к Сценической площади, где собирались к чемпионату мира по футболу оборудовать одну из фанзон с вящим экраном. Предполагалось, что здесь будет собираться много болельщиков. Зачем им видать непривлекательную «Говнярку»?
Жители Чувашского переулка, улиц Алых Зорь и 7 Февраля рассказывают, что рано утром 21 августа видали подозрительный «Фольксваген», который кружил по кварталу добрых полчаса.
— Я пришел с ночной смены, почувствовал аромат гари, проверил все электроприборы, проводку. Потом понял, что дым проникает с улицы. А после увидел, как горят дома в Чувашском переулке, — повествует Александр, живущий в Крепостном переулке. — Когда прибежали с ребятами тушить пожар, увидали, как от дома к дому бежит дорожка огня, при этом мощно пахло керосином.
Депутат Госдумы от Ростовской области Николай Коломейцев находит, что причина трагедии — в аффилированности администрации со строительной мафией.
— У нас в Ростове уже десять лет поджигают дома, — сообщает парламентарий. — Это случилось в свое время в Первомайском зоне, во Втором поселке Орджоникидзе, на улице Соколова, в Кировском зоне, в Ленинском районе. Я написал по этому поводу десять депутатских запросов. И сейчас дома на Сценическом спуске загорелись одновременно в трех местах — от Ясной Поляны до Грибоедова. Дама, которая попала в больницу, рассказывала же во всеуслышание, что к ней трижды приходили так именуемые агенты. Предлагали за копейки купить ее участок, потом пригрозили: будете пылать. С моей точки зрения, это финишная точка беспредела ростовской строительной мафии. Когда должной ответственности никто не несет, так и выходит.
— Известно, кто будет застраивать этот район?
— Это известно тем, кто коротает тендеры и выигрывает их.
Ростов-на-Дону.
