Правда о Зое Космодемьянской: подвиг и пытки глазами очевидца (ФОТО)

С заинтересованностью прочитал в статье Д. Стешина о неком подонке А. Бильжо, какой, ничего не зная о тех трагических днях пыток и казни З. Космодемьянской в ноябре 1941 года, мерзко извратил факты.

Моя мама А. Н. Евменова (девичья фамилия) в то время была 11-летней девочкой и существовала с матерью, сестрами и братом в оккупированной фашистами деревне Петрищево и ВСЁ видала своими глазами, о чём поведала мне, а позже и другим людям, отстаивала истину о Зое в газете «Аргументы и факты», когда там искажали факты и строчили домыслы.

Да, по приказу И. Сталина многие молодые люди, не целиком понимая, что такое немецкая военная машина, ринулись в патриотическом порыве, готовые поступиться собой ради Родины. В тяжкую годину испытаний они не размышляли о своей жизни.

Выполняя приказ о необходимости сжигать дома, строи, конюшни, которыми завладел враг, они реально вызывали негативное касательство мирного населения, которое было и так под гнетом оккупации, то кушать без еды, без жилья, без средств к существованию. Любое неосторожное слово или взор, которые не понравились немцу, неизбежно вели к смерти.

В этих непереносимых условиях потеря сожженного дома и остатков имущества в нем, разумеется же, вызывали желание найти и поймать поджигателя. Не могли ведать мирные жители оккупированных деревень и сел Подмосковья и о приказе Сталина и соображали так, что выжить надо было в суровую зиму 1941 года.

Немало копий сломано на тему: кто поймал Зою, немцы или мирные обитатели. Правда где-то между этими версиями.

Наиболее правдоподобно, что обитатели указали, где увидели диверсантов-поджигателей, а немцы организовали захват. Но ни тех немцев, ни тех обитателей Петрищева уже нет в живых. Умерла недавно и моя мама. Теперь я буду отстаивать истину о гибели Зои, потому что полностью верю тем рассказам мамы, в каких она в подробностях поведала о последних днях бесстрашной девушки.

В ноябрьские дни в деревне бывальщины случаи неудачных поджогов домов. Практически в каждом концентрированном доме были немцы. Они представляли собой формирование интендантской доли, а никак не маршевой или резервной части. Вели себя не весьма агрессивно, хотя всех кур и живность перерезали, над жителями глумились, как желали.

И вот ночами кто-то стал поджигать дома. Но поскольку перезимовать надо было во что бы то ни сделалось, то жители стали дежурить ночами, поскольку остаться без дома и собственности в лютые морозы значит умереть. Маловероятно при таких обстоятельствах было переехать в другой дом, куда позволили бы немцы, где и так было очень плотно народу, ведь немцы взяли крепкие дома, выгнав вообще хозяев домов на улицу, и тем пришлось ютиться в оставшихся не взятых немцами. Некоторые жили в землянках.

В одну из ночей мощно загорелись конюшни, они были на окраине деревни. Один из обитателей указал немцам, куда повели следы, тогда уже был снег и морозило. Не мощную физически Зою по глубокому снегу довольно скоро догнали и подхватили.

В ту ночь вся деревня видела полыхание огня у конюшен. Семейство моей мамы вся ютилась ночью на печке, но в окно было видать зарево. Помимо немецких солдат, высокие чины нередко появлялись в доме мамы, так как дом расположен в середине деревни, и это было немало безопасное место в случае нападения партизан и диверсантов из лесу, какой окружал деревню. Штаб был недалеко, через 2 дома.

Но в ту ночь плененную Зою повергли и втолкнули в дом, где была моя мама. Она увидела девушку в ватных штанах, взор её был спокоен и непреклонен, страха не было. Потом был допрос, её колотили, но она только назвала своё имя – Таня (вымышленное). Ничего не произнесла о партизанах. Её увели и в соседнем доме держали и пытали. Приводили на допросы после в штаб.

Она шла побитая, но не сломленная по дорожке мимо дома, где существовала моя мама, и мама видела её.

Когда после начала оккупации прошло некоторое время и бои передвинулись к Москве, канонада удалялась, в лесной деревне Петрищево в сторонке от Минского шоссе у многих жителей и у моей мамы показалось состояние потери ВСЕГО. Думали, что Москву немцы взяли, что сейчас под игом фашистов придется выживать.

И вот неожиданно люди увидали партизанку. Значит, есть надежда, что НАШИ придут. Весьма многие жители жалели совсем юную девушку, над какой издевались фашисты.

Хозяйка дома, где держали и допрашивали Зою, сообщала, что, когда после долгих мучений она попросила воды попить, к её губам изувер поднес пламя. Но допросы и издевательства не сломили бесстрашную партизанку.

29 ноября Зою в мороз в одной дамской рубашке босую водили по деревне, полагая, что она запросит пощады. Но она придерживалась стойко. Стучали топоры, готовили виселицу. Фашисты приказали всем обитателям собраться у виселицы в середине деревни, ВСЕМ – даже небольшим детям.

Матери плакали, не в состоянии сдержать слез, ведь истерзанную совершенно молодую девушку будут вешать. Моя мама просила свою мама (мою бабушку): «Не плачь, мама». Ведь тех, кто показывал свои переживания и рыдал, немцы уводили и дознавали: не было ли каких-то связей с партизанами.

Стоя на подставке с петлей на шее и доской с надписью «Партизан», Зоя произнесла свои последние слова: «Нас 200 миллионов, всех не перевешаете! За меня отплатят!»

Немцы в состоянии пьяного угара, думая, что ничего им не угрожает, с каким-то весельем снимались, потом столкнули подставку и повесили бесстрашную Зою. Теперь уже многие не сдерживали слез, так как казнь и слова Зои произвели весьма сильное впечатление. Значит, воевать с врагом нужно и пришагают когда-нибудь НАШИ.

Тело Зои ещё долго висело посреди деревни. Его в порывах ненависти и нетрезвого угара фашисты обезобразили, отрезав груди и сделав немало порезов. Потом его сняли и закопали на краю деревни.

Сквозь несколько дней послышалась приближающаяся канонада. А как-то вечерком срочно немцы собрались и покинули деревню, при этом выбивая стекла в домах, отдельный дома подожгли. Оставшиеся в домах люди выбегали на мороз, едва-едва успев схватить что-то теплое. Но часть домов уцелела. Расшибленные окна заделывали подручными средствами. В пригодных для жилья домах скопились все уцелевшие жители, так, что сидели и лежали плотно, ведь тепло подавало шанс выжить.

И вот кто-то прибежал с улицы и сказал, что видал лыжников в белых одеждах. Люди высыпали из домов. С какой же отрадой они встречали НАШИХ. Значит, немцы ушли совсем.

Но безнаказанной кончина Зои для выродков-фашистов не стала. Был дан приказ: кто из истязателей будет схвачен, того истребить. При отступлении позже были обнаружены и опубликованы снимки, сделанные немцами, где запечатлена Зоя и те, кто её казнил. Кончина их тоже постигла, но позже.

Зою похоронили с почестями, приезжала её мама для опознания. Весьма тяжело ей было видеть, что стало с её дочерью.

Спустя годы моя мама рассказала о пережитом Клавдии Блочкиной, какая облекла рассказ её в своеобразные стихи.

Опубликуйте их, если можно. Это будет расцветай памятью нашей о бесстрашной Зое.