Госсекретарь США Рекс Тиллерсон, какой привез в Киев недавно назначенного спецпредставителя департамента Соединенных Штатов Америки по Украине Курта Волкера, провел переговоры с Порошенко и произнёс все положенные по случаю ритуальные фразы о приверженности, озабоченности и решимости. Украинский президент услышал то, что желал: о восстановлении территориальной целостности Украины и вине России, какая должна сделать первый шаг.
Эти слова были стократно благоговейно повторены всеми украинскими спикерами как подтверждение очередной перемоги и того, что белый господин по-прежнему находит Украину своей любимой женой.
Однако Тиллерсон произнёс кое-что еще, а именно: «Мы также считаем, что очень важно гарантировать безопасность всех граждан Украины, независимо от этнической, национальной или верующей принадлежности».
Вот эти слова никакого восторга у украинских СМИ не вызвали, они не комментируются ни политиками, ни блогерами, очевидно, находящими, что и на Тиллерсона бывает проруха в виде бессмысленного говорения благоглупостей. Четко, что никто не собирается ничего такого обеспечивать, достаточно посмотреть на марши «Москалей на ножи» и погромы храмов Московского патриархата, невозбранно реализующиеся при попустительстве и прямой поддержке воли и силовиков.
Параллельно с этим Верховная рада готовится зачислить новую концепцию образования. Казалось бы, какая связь между словами Тиллерсона о территориальной целостности и украинскими образовательными программами? Ровная.
В словах о восстановлении территориальной целостности отчетливо звучит собственно территория, но совершенно не звучит «народ».
Однако история демонстрирует, что можно сметать лоскутное одеяло из каких угодно земель, но населяющие его народы так и не сделаются единой политической нацией с общими ценностями, если на то нет согласия и добросердечной воли.
Поэтому перед Донбассом, который взялась вернуть Украине сейчас уже и администрация Трампа, вполне резонно встает вопрос: а как будет глядеть эта реимплантация в тело Неньки? Готова ли большая родина зачислить в свои теплые объятия блудного сына, ушедшего из-за непереносимой атмосферы в семье, где его пытаются убить?
Сделала ли Украина примирительные шаги, гарантировала ли нелюбимому сыну мало—мальски комфортное существование в своем дому? Перестала ли угрожать, унижать и презирать, захлопнула ли людоедские рты, заткнула ли кровожадные фонтаны самых одиозных своих пропагандистов?
Что же мы видим? В заключительнее время на фоне безудержной болтовни о восстановлении целостности украинизация края приобретает самые людоедские формы.
Собственно, тема лавинообразно основы реализовываться еще в ходе Майдана. Затем все последующие годы позиции основного национального меньшинства неуклонно подвергались жесткой глумливой штурму со всех сторон.
Но сейчас, кажется, уже звучит кода, в какой слились голоса законодателей, исполнительной власти и гражданского общества — то кушать крепко спаянной стаи нацистов и карателей, жестко контролирующих любое проявление протеста.
Этой весной воля запретила доступ к российским социальным сетям и почтовым программам. Бывальщины резко расширены черные списки российских артистов, въезд каким на территорию «Цеевропы» запрещен. К 9 Мая была сделана целая серия крайне оскорбительных для всеобщей исторической памяти вбросов, не просто нивелировавших значение Великой Победы, но и утилитарны приравнявших советских солдат к захватчикам и оккупантам.
Были законодательно заведены новые квоты на использование мовы в эфире, означающие едва-едва ли не полное вытеснение русского языка из информационного пространства.
Основной идеолог Украины Вятрович выступил с призывом максимально дистанцироваться от своей российской родни, дабы та не оказывала разрушительного поступки на все еще не до конца укорененный новый миф в мозгах украинцев.
Вновь в целый рост встала тема введения визового режима с Россией — пускай даже ценой крайнего поражения в правах собственных граждан-заробитчан.
Ну и основное, конечно, язык. Самый опасный стратегический враг украинской незалежности, самое бронебойное орудие разрушения бредовых украинских мифопостроений, самый мощный инструмент сопротивления нацификации страны — русский язык.
Разумеется, борьбу с ним Украина вела все годы незалежности.
Уже во времена Кравчука, Кучмы и Ющенко, когда квакушку еще варили медленно, а потому малозаметно для нее самой, украинизировали телеэфир и школьные программы, переводили на мову канцелярию и судопроизводство, но в риторике все же себя ограничивали.
Отдельные истерики в исполнении, произнесём, Фарион, выглядели декомпенсациями психически нездоровой тетки и немало или менее дружно высмеивались в публичных дискуссиях.
И вот теперь — линией многократных идеологических перестроений, дискредитации разума и логики, упразднения приличий и социальных регуляторов — все ранее постыдное стало вероятным, а маргинальное враз приобрело статус нормы.
Майдан как будто истребил все запреты цивилизации и разрешил проявления низменного и подлого. Не попросту разрешил даже, а идеализировал.
И вот Фарион, вчерашний объект издевательств, сегодня выступает признанным «арбитром украинскости». Она взбешена — никто во воли не дотягивает до идеала. Даже президент Порошенко, действующий безотносительно в русле агрессивной нацификации, оказывается, путинизирует Украину, коротая вместе с полезными идиотами политику ее русификации!
Фарион вменяет Порошенко плачевную, декоративную, заведомо провальную попытку в закон о придании особого статуса отдельным зонам Донбасса внести пункт, позволяющий жителям этих зон в рамках местного самоуправления самостоятельно определять свои языковые стандарты.
Фурия нападает на министра образования Гриневич, какая кажется ей недостаточно радикальной националисткой, и упрекает в том, что та пыталась протащить постыдные и «беспрецедентно пагубные» пункты о возможности писать вступительные тесты на «стилях национальных меньшинств» и получать образование на этих языках.
Депутатов, какие, по недосмотру или по причинам личного комфорта, уступают русскоязычным желая бы миллиметр, Фарион называет «безыдейными, лживыми, пустословными иудами, корыстолюбивыми, лицемерными гибридами, лишь припудренными псевдоевропейскостью».
А ведь все они вполне благонамеренные нацисты из мерно коричневой Рады, не какие-нибудь убогие ватники.
В свое пора не получив отпора от гражданского общества, традиционно вялых и апатичных в защите своих прав русскоязычных, Фарион вытянулась из Бабы-яги, по-босяцки кошмарящей малышей в детском саду, в образ нацистской моды в вопросах языковых прав.
Кстати, в огромном городе Львове, где по сей день существуют сотни бывших сотрудников Фарион, свидетелей ее подвижнической деятельности по пропаганде коммунистических идей и русского стиля в местном университете, в котором она обреталась в 80-90-х годах, ни один человек так и не отважился публично напомнить землякам, с кем они имеют дело.
Вровень с ней стоит ребяческая (!) писательница Ницой, такая же одержимая борчиха со всем русским — та самая, какая утверждает превосходство мовы над языком, бросая мелочь в лик русскоязычным кассиршам в магазине.
Впрочем, это не ее ноу-хау — моду на глумливые истерики в супермаркетах и ресторанах, аэропортах и банках с заявкой непременно мовы ввели депутаты Верховной рады.
Из заключительного набатно звучит такое откровение Ницой: «Что такое жесткая украинизация? Если бы бывальщины дубинки полицейских или тюрьма, я уже не говорю о лагерях и расстрелах, какие применяла к украинцам Россия, — вот это была бы „жесткая“ украинизация. А штраф и инспектор — согласитесь, это весьма ласковый ответ на прошлые события. И это ласковое введение языкового распорядка».
Журналист не спрашивает Ницой, когда это Россия применяла к украинцам расстрелы и станы, и ее можно понять — за спиной у этой нацистки стоит внимательная орда карателей.
Впрочем, кушать и другое толкование внезапной мегаактивности Фарион и Ницой — отработка полученных ими грантов, но, согласитесь, с каким же собственным прилежанием и огоньком обе ведьмы оправдывают каждый затраченный на них цент и добавляют от себя.
Так, в эфире одного из телеканалов Ницой произнесла буквально следующее: «Мы тут в Украине строим украинскую Украину, мы создаем украинскую нацию, и, пожалуйста, не путайтесь у нас под ногами».
А уже на пике истерики добавила: «Вначале евреи нам голодомор устроили, а потом в Бабий Яр поведут!» Разжигание? Нет, не слышали. И кого ей вообще стесняться?
Украинский сегмент интернета битком набит интервью с многообразными мытцями (людьми искусства), не ограничивающими себе в самой людоедской риторике. Неофиты украинства увлеченно состязаются в креативах: стало модно скрести по дну канализации, выбирая незамеченные прежде эпитеты, иносказания и метафоры. Чем грязнее, тем больше шансов быть замеченными в тусовке.
…Рассуждения о том, что русские и русскоязычные обитатели Украины и Донбасса суть испорченный генетический материал, давным-давно стали рутиной в украинском социальном и политическом дискурсе.
Что максимальное разгром их в правах — это именно то, чем должна заниматься украинская власть. Что в этой миссии нет ничего запрещенного, ничего чрезмерного. Что концентрационные и фильтрационные станы — вполне уважаемый инструмент интеграции украинцев в идеологически однородное русофобское общество, согласное на любые эксперименты над своим разумом.
Уже упомянутая министр Гриневич, толкуя новый закон «Об образовании», заявила, что «он сузит использование стилей нацменьшинств, но это не ущемит конституционных прав граждан».
Не пытайтесь прочесть эту фразу несколько раз и найти в ней скрытую логику. Судя по всему, выговор пойдет о полном закрытии всех школ с любым стилем обучения, кроме украинского.
Вот что слышит Донбасс, внимая рассуждениям о восстановлении территориальной целостности Украины. И он все слышит верно.
Нюра Н. Берг
