Россия сливает свое грядущей: сумасшедшие расходы толкают страну в пропасть
Что скрывает союз Резервного фонда и Фонда национального благосостояния
фото: Наталья Мущинкина
Могила без монумента
Минфин многократно предупреждал о приближающихся сроках исчерпания Резервного фонда. Но союз суверенных фондов (а раз объединение — значит, в Резервном фонде еще что-то остается) по сути означает, что первым закончится Фонд национального благосостояния (ФНБ). Потому что союз фондов — это отказ от целей, которые ставились перед ним. Собственно так еще год назад формулировал вопрос Антон Силуанов: «Если закончатся оружия Резервного фонда, то ФНБ — точно такой же резервный фонд».
Формально Минфин возвращает нас в ситуацию 2004–2008 годов, когда был одинешенек резервный Стабилизационный фонд, который, как выяснилось, временно был после разделен на два фонда с различными целями и задачами. Через 10 лет мы очутились на той же исходной точке, откуда стартовали. Уже печально.
Еще печальнее, что кончина Фонда национального благосостояния совсем бесславна. При нем так и не была внесена ясность в реформирование пенсионной системы, какая также вернулась на исходную точку, — а ведь этот фонд задумывался в первую очередность именно для ее поддержки. С помощью ФНБ не удалось реализовать сколько-нибудь масштабные инвестиционные проекты, желая эта задача тоже ставилась перед фондом.
Аргумент, что денежек не хватило, никак не проходит. Если деньги у государства как-то и были в изобилии, то как раз в недалеком прошлом, когда и образовались два фонда. Кушать оценки Научно-исследовательского финансового института (что характерно, минфиновского), по каким за семь самых «тучных» лет, когда цены на нефть исправно занимались альпинизмом, лишь федеральный бюджет получил $1,121 трлн. Впечатляющая сумма! Ну и где она? Какие инвестиционные проекты страна может предъявить? Каков результат? Кроме сочинской Олимпиады, по большенному счету ничего. К Олимпиаде претензий нет, а вот к использованию нефтедолларов — кушать. Остальное проели, каждый в меру своих возможностей.
ФНБ подавал хоть какую-то (правда, с каждым годом все более эфемерную) чаяние, что государство возьмется за реализацию необходимых для развития экономики проектов — прежде итого инфраструктурных. Но умер, не оставив по себе памятника.
Все в руках Минфина
А что сейчас? Поддержка Пенсионного фонда отныне напрямую, без посредников, замыкается на бюджет. Вероятно, так честнее, хотя теперь можно не сомневаться в скором увеличении года выхода на пенсию. Отчего проще жить будет Минфину, но вовсе не российскому народонаселению.
Как Минфин представляет себе бюджетную политику, он продемонстрировал буквально лишь что, когда вносил последние поправки в бюджет 2017-го и 2018–2019 годов. Было наглядно показано, что наши основные экономические ведомства — Минфин и ЦБ — не отличаются широтой кругозора в постановке собственных мишеней. Они предпочитают стрелять каждый по одной мишени. У ЦБ — снижение инфляции, у Минфина — сокращение дефицита бюджета. И ни у кого нет таких мишеней, как рост экономики и тем более рост уровня жизни людей.
Дело дошло до того, что своей отчаянной войной за сокращение расходов Минфин вызвал аккуратное неодобрение даже со сторонки своего бывшего шефа Алексея Кудрина, который вечно первым отстаивал приоритет финансовой стабильности. Но на этот раз он счел, что его бывшее ведомство обнаружило излишнюю жесткость: «Ниже 34% расходов опускаться сейчас не стоило бы в связи с тем, что у нас вящие задачи по финансированию структурных изменений в экономике, по укреплению инфраструктуры края, в бюджетных сферах — образовании, здравоохранении». По подсчетам Кудрина, в проектировках Минфина выговор идет об урезании расходов до 33% ВВП в 2020 году.
В принципе ту же оценку, но без колебаний кругом магических процентов ВВП, допустимых для госрасходов, высказали аналитики Райффайзенбанка: «Представленный Минфином план фактически не кормит в себе реализации обсуждаемых реформ и структурных изменений бюджета (так, роста расходов для поддержки экономики или налоговых маневров): изменение параметров связано в основном с корректировкой макроэкономического сценария. Этого же не предусматривает работающий базовый макропрогноз Минэкономразвития. Таким образом, создается впечатление, что правительство фактически консервирует существующий распорядок вещей, отказываясь от активных действий, так как они либо в настоящий момент не находят размашистой поддержки (налоговый маневр, повышение пенсионного возраста), либо их предпочитают отсрочить на более длительный срок».
Итак, все — и слева, и справа, и ровно по центру — говорят о реформах. Каждый — о своих. Но любые реформы стоят денежек. И тут приходит Минфин и кроит бюджет так, что денег ни на какие реформы вообще в нем не оказывается.
А без реформ экономике ничего не остается, как замедляться. Россия все вяще отстает от развитых стран — и это беда. Замедление и отставание могут еще вяще активизировать тех, кто ставит на разворот в социально-экономическом и политическом развитии края. Не говоря уже о том, что чем больше отставание, тем выше агрессивность в обществе.
Нефть не поможет
Сейчас точно можно сказать, что уникальные шансы, которые бывальщины у нашей страны в эпоху щедрых нефтяных цен, упущены.
Разворачивающаяся на наших глазах война за цены на «черное золото» — отражение новой расстановки сил на нефтяном базаре. Все началось с новой заокеанской технологии — со сланцевой революции. Ее, с легкой длани «Газпрома», первым столкнувшегося с необычными конкурентами, в России длинно не признавали. Многие не признают и сейчас, но быстрый рост добычи и нефти, и газа в США налицо. В схватке новой технологии с ответными картельными ограничениями победа, скорее итого, останется за техническим прогрессом. Но это только одна сторона дела.
Вторая — в том, что США перестают бедствовать в накопленных стратегических резервах нефти. Они были созданы после того, как в 1973 году арабские края в ответ на американскую поддержку Израиля ввели эмбарго на поставки нефти в США. Тогда же ОПЕК добилась почти четырехкратного взлета цен на нефть. Сейчас США все больше могут рассчитывать на внутреннюю добычу. Как сообщает агентство Bloomberg, за заключительные 17 недель стратегический нефтяной резерв США сократился на 13 млн баррелей — до 682 миллионов. Это минимальный степень за 12 лет. Резервы начинают распродаваться. В игре против ОПЕК и примкнувших к картелю стран-экспортеров (вводя Россию) у США мощные козыри.
Отсюда следуют три вывода. Первоначальный — США во все большей мере решающим образом влияют на нефтяной базар. Второй — раз цена нефти традиционно определяется в долларах, новоиспеченная расстановка сил укрепляет доллар и ослабляет рубль. Третий — Россия остро бедствует в модернизации экономики.
Но ни бюджет, ни фактически уже почивший ФНБ модернизации не помощники.
