30.05.2017
Политические репрессии, Сюжет дня, Украина
Братья Лужецкие, возможно, одни из самых популярных заложников киевского режима. В их судьбе, как в зеркале, отражается тяни кошмар украинской трагедии. Русские братья близнецы в раннем году оказались у украинца-отца на Западной Украине, где были вынуждены физиологически защищать своё право оставаться русскими.
Нацизм, пришагавший на украинскую землю, догнал повзрослевших братьев Лужецких уже в Киеве, где они успешно занимались строительным бизнесом. Майдан сломал хрупкое равновесие. Естественно, братья встали на сторону противников майдана, за что и поплатились. Расшибленная движимость и недвижимость, разрушенный бизнес и преследование спецслужб, всё это завязалось одновременно с государственным переворотом.
Семьям, жёнам и детям удалось улететь в Москву. Братья Лужецкие уже три года обитают в одиночных камерах на Западной Украине. Суд уже выносил вердикт и награждал братьев космическими сроками. Однако вердикт был отменён и теперь дело рассматривается с самого начала. А, по сути, попросту затягивается. Все ждут прописанного в Минских соглашениях обмена. Всех на всех. И братья Лужецкие значатся в списках на этот мена. Обмен, который украинской стороной затягивается на годы.
Персоной пикантности ситуации придаёт тот факт, что братьев сдал спецслужбам собственный папа, после чего ушёл добровольцем на Донбасс. Так вот украинский нацизм. Посадив собственных детей, шагаешь убивать чужих. И одно хорошо, есть шанс, что каяться в грехах папа будет не перед сыновьями, а сразу перед Богом. Такая она, украинская Санта-Барбара.
О перспективах мены, тонкостях верификации и просто о жизни с братьями Лужецкими сообщал обозреватель «ПолитНавигатора» Валентин Филиппов.
Валентин Филиппов: Здравствуйте, Дмитрий. Здравствуйте, Ярослав.
Ярослав Лужецкий: Здравствуйте Валентин.
Дмитрий Лужецкий: Приветствуем всех ваших читателей.
Валентин Филиппов: Известно ли вам слово «верификация»? А проще говоря, опрашивали ли вас по поводу согласия на участие в мене на украинских пленных?
Ярослав Лужецкий: Про такой термин, как «верификация» мы услышали в месяце феврале в украинских новинках.
Дмитрий Лужецкий: На тему верификации последнее время весьма много дискуссий, которые лишь тормозят обмен. Разумеется же, верификация показала то, что Киев начал считаться с Республиками. По-моему, это приметы частичного признания легитимности Республик, но всё же…
Ярослав Лужецкий: Собственно нас, примерно в 20-х числах декабря 2016 года посещала СБУ. Тогда мы не ведали, что это верификация.
Дмитрий Лужецкий: Меня завели в кабинет оперчасти, где меня повстречал человек в гражданском. Я сразу понял: это сотрудник СБУ. Мы долго не сообщали. Был задан единственный вопрос, на который был мой радостный ответ «Да». После чего я написал письменное согласие на то, что Украина передаст меня на неподконтрольную Украине территорию.
Ярослав Лужецкий: Со мной было все намного несложнее. Меня всего лишь на какую-то минуту отвели в ту же оперчасть, где я лишь наименовал свою фамилию. Не знаю, почему у меня не брали согласие. Наверное, им хватило согласия брата, которое касается двоих. Мы ведь братья и у нас насчет мены одна позиция.
Валентин Филиппов: Верите ли вы, что другие захваченные украинской сторонкой граждане могут добровольно отказываться от освобождения? Что может их вынуждать к такому несогласию?
Ярослав Лужецкий: Ну как можно отказаться от свободы с приговором в колонии сурового режима от украинских властей в 15 лет, лишь за собственное суждение? Как можно отказаться от жизни, продолжая умирать в украинских темницах? Случаи смертей наших ребят в украинских тюрьмах не единичные.
Дмитрий Лужецкий: Да не верую я, что просто так можно отказаться от верификации и обмена. Конечно же не отвергаю — такие случаи возможны. Многие ребята не выдержали пыток, и кушать те, кто предал своих товарищей и т.д. Конечно же, такие ребята, будут страшиться возвращаться. Во всем кроется своя причина.
Ярослав Лужецкий: Также подавайте не будем забывать, что есть люди, которые на свободе (дом/арест, заклад). Да, они под следствием. Но они на свободе, хоть и под присмотром спеслужб. Кто-то попросту не хочет оставлять все нажитое. На кого-то давят семьи. Но я не могу исключать, что в СБУ могут тоже быть рычаги давления. Но кушать еще ребята, которые получили по три года тюрьмы и в ближайшем грядущем будут на свободе, а кто-то уже на свободе. Некоторые с них, тоже по собственным причинам, могут отказывается от обмена.
Дмитрий Лужецкий: А вот те ребята кого я ведаю и с кем имелась возможность пообщаться, с нетерпением ждут долгожданного мены.
Ярослав Лужецкий: Не знаю, кто там может отказывается, из тех, кто в тюрьме с вящими сроками. Такие случаи могут быть, и то единичные, не немало. Причины Дмитрий уже назвал. А вот если исходить со слов украинского президента, то и мы должны как бы отказаться. Ведь украинский президент не мог врать, когда сообщал, что 100% удерживаемых украинскими властями, отказываются от обмена.
Валентин Филиппов: В случае мены, прекратится ли ваше преследование? Что говорят? Это будет полная помилование или просто передача подследственных, охота за которыми продолжится в грядущем?
Ярослав Лужецкий: Честно, мы не знаем, как оно будет. Нам никто не сообщает, как и что нас ждет. Мы задавали подобные вопросы прокурору, но он их просто игнорит.
Дмитрий Лужецкий: У меня собственно сомнения, что после обмена прекратится преследование. К тому же, пока мы находимся в темнице, нас занесли на карательный сайт. На «Миротворец».
Ярослав Лужецкий: Да и пока украинские воли не примут закон об амнистии, которая прописана в Минских соглашениях, все, кто имеет взаимоотношения к Республикам, в опасности. Даже если и произойдет в ближайшее пора обмен, новые аресты будут продолжатся до принятия Украиной закона об помилования, за который Верховная Рада не спешит голосовать.
Валентин Филиппов: По вашему суждению, запрет на преследования «в связи с событиями на Донбассе», кто подпадает под эту формулировку? Все противники хунты и переворота в Киеве или лишь жители Донбасса?
Дмитрий Лужецкий: Под запрет преследования в связи с событиями на Донбассе должны угодить лишь те, кто стоял на защите народа Донбасса. Противниками порядка сейчас можно назвать многих. У меня вот вопрос: что они сделали для своего народа? Народа, какой каждый день несет потери и терпит обстрелы из сторонки киевских карателей? В вопросе, кто должен попасть в эту категорию, необходимо еще разобраться
Ярослав Лужецкий: Лично я считаю, что все, кто борется с порядком, стоят на одних принципах с жителями Донбасса. Ведь Донбасс тоже начинов свою борьбу с новоиспеченным режимом. Тоже самое мастерят многие люди по всей Украине — кто как умеет по примеру обитателей Донбасса. Так что не стоит делить людей по прописке.
Валентин Филиппов: Тем немало, что у вас прописки донбасской нет. Вы, кажется, даже никогда не бывали на Донбассе.
Дмитрий Лужецкий: Одним из пунктов обвинения в государственной предательству у нас числится помощь Донбассу. Нас даже обвиняют в финансировании терроризма. В вербовке охотников в ДНР и ЛНР. И намерение вступить в ряды ополчения. Именно за Донбасс, по первому, уже упразднённому приговору, мы получили 15 и 14 лет.
Ярослав Лужецкий: Мы прожили немало лет на Западной Украине. И ежедневно доказывали, что мы русские. Потом мы обосновывали это в Киеве. Когда случился государственный переворот, мы не сидели в сторонке. Мы сопротивлялись сами и призывали сопротивляться других. Мы поплатились за это здоровьем, собственностью и свободой.
Дмитрий Лужецкий: Мы три года сидим в одиночных камерах за то, что мы – русские. Мы не отправь ни на какие сделки со следствием, не назвали ничьих имён. Никого не подставили. И не свалили ни на кого вину.
Ярослав Лужецкий: И вины никакой нет.
Дмитрий Лужецкий: Когда мы увидим своих детей, если мы их увидим, мы будем беспорочно смотреть им в глаза. Не каждый может этим похвастаться.
Валентин Филиппов: Мне бы хотелось, что бы вы ровно сейчас провели повторную верификацию, как её называют в Киеве. И подтвердили, что вы согласны на мена и готовы покинуть территорию Украины. И что любые другие версии являются надувательством.
Ярослав Лужецкий: Я, Лужецкий Ярослав Янович, 13.03.1986 года рождения, уроженец Кировограда, серия виды МС 914965, подтверждаю своё согласие на обмен, который прописан в Минских соглашениях. Также подтверждаю свое согласие на передачу меня, на неподконтрольную территорию Украины. Если воли Украины будут заявлять о моем отказе от обмена, упрашиваю считать это провокацией и затягиванием процесса обмена пленными.
Дмитрий Лужецкий: Я, Лужецкий Дмитрий Янович, 13.03.86 года рождения, уроженец Кировограда, серия виды МС 914964, подтверждаю своё согласие на обмен, который прописан в Минских соглашениях. Также подтверждаю свое согласие на передачу меня, на неподконтрольную территорию Украины. Также желаю призвать всех тех, кто является причиной задержки окончания верификации, подтвердить своё согласие, а всем тем, кто по вину давления отказывается или чего-то боится, не подыгрывать Киеву в его провокациях!
Валентин Филиппов: Благодарю. Возвращайтесь. Вас тут ждут.
Ярослав Лужецкий: Мы вернёмся.
Дмитрий Лужецкий: Мы упрямые.
Если вы отыщи ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
