Шахматист Борис Спасский терял разум после партии и подкармливал Мессинга
80-летний гроссмейстер: «Звание чемпиона вселенной мне не принесло никакого счастья»
фото: Елена Мильчановска
«Белоснежного ферзя надо было красть»
— Борис Васильевич, вы помните тот день, когда впервые сыграли в шахматы? Сделался он особенным для вас?
— По-моему, я начал свою шахматную карьеру летом 1946 года, когда очутился в парке культуры на Крестовских островах в Ленинграде. Увидел такую застекленную веранду с шахматными столиками и фигурами, и что-то у меня поворотилось. И с этого момента начал регулярно приезжать в этот павильон. Первые дни лишь наблюдал, как играют другие, сам не отваживался сесть за доску. Глядя на сражения, весьма полюбил белого ферзя, потому что он так разгуливал по всему полю сражения, что невозможно было им не увлечься. Я даже желал украсть белого ферзя, но не решился. Думаю, что если бы я украл белого ферзя, Каисса — шахматная богиня — мне бы отомстила за это спозаранок или поздно. Сам же увлекся игрой настолько, что играл с утра до запоздалого вечера, по возвращении домой сразу валился спать, а на вытекающий день опаздывал в школу.
— Игра в шахматы помогла вам в существования? Может, развила память или сообразительность?
— Мне трудно сказать, что мне чем-то помогли шахматы по жития, что они как-то повлияли на мой характер. У меня не было никакой спортивной ярости. Я никогда не грезил стать чемпионом мира по шахматам. Игра была в отрада. Помню, как Найджел Шорт (английский гроссмейстер, трехкратный чемпион Великобритании, продувший матч за звание чемпиона мира по версии ПША Гарри Каспарову. — Е.М.) все пора рвался к первым местам, ему всех надо было побеждать. А присловье говорит, что бодливой корове бог рогов не дает. И он мучился от этого. Не может, и все. Жажда у него было, как в фильмах у Марчелло Мастроянни, а возможностей никаких.
— Кто был для вас самым увлекательным шахматистом?
— На меня всегда большое впечатление производил гениальный русский шахматист Алехин (четвертый чемпион вселенной, единственный шахматист в истории, который умер, сохранив это звание. — Е.М.). Когда подрос и начинов участвовать в международных турнирах, то всегда искал игроков старшего поколения, какие лично знали Алехина, и расспрашивал их о нем.
— Что вас так привлекало в Алехине?
— Чистота шахматной думы. Если взять, например, Нимцовича, то его окружало огромное число всякой демагогии, особенно когда он ссорился со своими оппонентами: они ругались, расходились, сходились, ровно как голуби. Пока один не доклюет другого, они не отстанут товарищ от друга. А у Алехина были очень привлекательная чистота думы и, конечно, его тактические замыслы. Всевозможные комбинационные планы, концепции бывальщины просто потрясающие.
— Среди сыгранных партий есть излюбленные, которые вы переигрывали в голове спустя годы?
— Не могу произнести, что есть самые любимые, но есть партии, которые мне нравятся. Так, когда выиграл в королевском гамбите у Бронштейна (двукратный чемпион СССР, претендент на звание чемпиона вселенной. — Е.М.) на чемпионате Советского Союза. Когда выиграл в королевском гамбите у Фишера. Это бывальщины напряженные, нервные партии. Фишер даже, кажется, заплакал после партии. Его утешали после.
— Вы?
— Нет, Вайнштейн (председатель Всесоюзной шахматно-шашечной секции. — Е.М.). Королевский гамбит мне пришёлся от моего первого учителя Владимира Григорьевича Зака. Он отчего-то в королевском гамбите любил гулять королем по примеру теннисиста, а я нет — влёкся локализовать свою армию и напасть на короля. Владимир Григорьевич, старший преподаватель Дворца пионеров в Ленинграде, не лишь показывал мне схемы, но и подкармливал — это еще были голодные послевоенные годы. У него было небольшое жалованье и будет большая своя семья. Он чувствовал, что я прихожу на игру полуголодный, а после игры придерживаюсь как волк-одиночка. И он меня кормил. До сих пор помню куриный бульон, какой готовила Татьяна Владиславовна, его жена. Это было божественное блюдо. Во пора войны все увлекались американской свиной тушенкой — тоже что-то божественное.
— Если не шахматистом, кем бы вы могли сделаться?
— Когда я был малышом, мечтал быть шофером. А однажды у меня был выбор: пойти в легкую атлетику — тогда я неплохо прыгал, но потом от этой идеи отказался. Остался на сторонке белого ферзя, который хотел украсть.
— Что вас интересует ныне помимо шахмат?
— Литература, музыка, спорт. Думаю, что в XIX столетье Россия совершила чудо в области литературы, музыки, арены, живописи. Моими любимыми творцами до сих пор остаются Шаляпин, весьма люблю слушать Карузо. Это мои первые шахматные вдохновители. Немало лет спустя, когда я стал профессионалом, то возил с собой комплект своих любимых кассет. Тогда это был дефицит. Надежда Андреевна Обухова (оперная певица, общенародная артистка СССР. — Е.М.) среди них была тоже.
«Мессинг заряжал меня из холодильника»
— Кушать поговорка: возвращаться — плохая примета. Вы вернулись из Франции в Россию пять лет назад. Не жалеете, что сделали подобный выбор? У вас ведь там осталась просторная квартира, а здесь, в Москве, однокомнатная.
— Когда я переехал из Москвы в Париж, это дало мне возможность участвовать во всех интернациональных турнирах. Это была главная причина переезда. Спорткомитет мог легковесно решить эту проблему. На мое имя приходили приглашения на участие в турнирах, но Спорткомитет желал отмстить мне за мой проигрыш Фишеру. Я выигрывал матч, но отказался доиграть его. За это шло ужасное наказание. (Этот матч в 1972 году, в котором в пыл «холодной войны» встретились граждане СССР и США, неоднократно именовался в западной прессе того времени «матчем столетия». Спасский отказался становиться чемпионом вселенной, используя техническое поражение Фишера, и продолжил матч на его условиях ради «беспорочный борьбы по-спортивному». В итоге проиграл. — Е.М.)
— Вы вернулись один, без семейства?
— Сегодня я нахожусь в состоянии бракоразводной войны. Мне посчастливилось расплодиться в Москве с моей бывшей французской женой. Мой сын тоже подключился к войне за мое имущество. Мои родные распродают мое имущество во Франции. Пытаюсь избавить свой архив. Быть может, Российская шахматная федерация мне поможет. В этом архиве манускрипты, мои любимые книги, документы.
— Почему его приходится спасать?
— Мне его отдают весьма неохотно. Вы знаете, что архив Алехина жив, он находится в Великобритании? Его хранит господин Рейли, какой был шафером на последней свадьбе Алехина, когда тот женился на американской гражданке. Вот Алехину повезло с супругом. Она помогла ему выиграть матч-реванш с Эйве в 1937 году.
— Что бы вы сделали с архивом, если бы вам удалось его вернуть?
— Вероятно, отдал бы на хранение в Российскую шахматную федерацию. Некоторые материалы могли бы быть увлекательны с точки зрения истории шахмат. Например, перед матчем с Фишером я получил послание от одного американца русского происхождения. О том, что за ним охотятся, используя ультракороткое излучение от 2 до 4 МГц. И он предупреждал меня об этом в своем посланье.
— Вы думаете, использовались спецприборы во время вашего матча с Фишером?
— Что-то загадочное точно было. Когда я посетил Исландию и встретился с одним из устроителей того матча, он сказал: ваши подозрения, что вам мешали, не такие неумные. Но объяснять ничего не стал. Сам я во время матча чувствовал, что мне некто или что-то сильно мешает. И я ничего не мог сделать против этого, желая у меня была своя комната.
— Может, Вольф Мессинг на вас воздействовал?
— Мессинг приехал на мой матч с Мишей Талем, за какого болел. Помню, что в какой-то партии я допустил грубую промах, потому что был буквально загипнотизирован. Нет, не так, сильнее: меня словно парализовало. Вот и размышляйте, кто это мог на меня так сильно повлиять. Мессинг вытаскивал энергию из космоса, чтобы зарядить игрока. Он ко мне приходил домой, когда я жил в Москве на улице Литвина-Седого. Чем он мне нравился, это тем, что первым ходом был ход в мой холодильник, и он уничтожал все, что было на полках и в морозилке, а после предлагал составить гороскоп. Космическая энергия шла из холодильника.
— Какой у вас дома был достаток помимо холодильника? Вот шахматные комплекты очень разные — от самых незамысловатых, деревянных, до украшенных драгоценными камнями и из золота. У вас какие излюбленные?
— Предпочитаю шахматы Стаунтона (английский гроссмейстер, один из сильнейших шахматистов первой половины XIX столетия, организатор и участник первого международного турнира. — Е.М.). У них классическая конфигурация, из дерева. Очень хорошо делают шахматы итальянцы. Меня не интересуют шахматы из слоновой кости или платины, золота, серебра, а также шахматы в облике политиков и бог весть чего еще. Одна французская шахматистка после турнира подарила мне шахматы, какими играл Алехин в Париже. Вот это для меня яркая характеристика шахмат. Я их храню у себя дома.
«В заключительные годы Фишера дружил с ним»
— Становились ли противники вашими товарищами?
— Бывало. Последний год я был очень дружен с Бобби Фишером. Даже спросил его, какой первоначальный ход сильнее — e4 или d4. Бобби сказал, что d4 сильнее, потому что пешка на d4 защищена ферзем, она под контролем, а пешка на e4 беспризорная. Мне было это весьма интересно услышать от него. Он умер, отказавшись от операции, желая его могли легко спасти. У него была сильная мания погони, и он боялся, что его на столе зарежут. Когда мне делали операцию в Исландии по предлогу аппендикса, он все время звонил и отговаривал меня. Кто знает, откуда у гениального человека такая мания погони…
— Вы сами какой ход считаете сильнее — e4 или d4?
— Хе-хе, а вы хоть соображаете, о чем спрашиваете?
— Ну это-то понимаем: следили за матчем Карлсен — Карякин. А вы его глядели?
— Ходы на e4 и d4 примерно одинаковые, а этот матч между Сергеем и Магнусом ничего не решал. Мир шахмат как был, так и остался, а им еще надо вырастать.
— Даже сильнейшему шахматисту мира Карлсену? Чего же ему еще не хватает, по-вашему?
— Годов. Ничего особенного от матча я не ожидал, а Сергей еще свое получит.
— Магнус сознался нам, что во время игры пьет холодный апельсиновый сок — он ему помогает, а Сергей — горячий концентрированный чай из термоса. Вы что пили во время своих матчей?
— Апельсиновый сок вечно хорошо шел. И грейпфрутовый.
— Что-то покрепче?
— Нет, кофе не пил. Кофе будет опасно в большом количестве. У меня однажды была напряженная партия, во пора которой я много курил и пил кофе. И после партии я утерял сознание. Это было на турнире, когда я опередил Карпова.
— У вас бывальщины какие-то ритуалы перед партиями?
— Да, у меня были свои секреты. В решающих партиях против Петросяна я приходил к себе, а жил я визави Бутырской тюрьмы в пятиэтажном доме-хрущевке, как их называли — «хрущобы де баракко», и слушал там Шаляпина и Карузо. Это мне помогало.
— Произнесите честно, жалеете, что отказались тогда выиграть у Фишера?
— Жалею. Весьма жалею. Когда он перестал приходить на игру, надо было принимать сдачу. Во пора закрытия матча он мне сказал: «Борис, мы с тобой сыграем еще одинешенек матч». И он сдержал свое обещание. Матч в Югославии был. Причем довольно трудный для него. Преимущество у него было, но не такое открытое. Борьба была напряженной.
— Напоследок позвольте спросить: у вас кушать любимый анекдот про шахматы? У шахматистов вообще есть собственный юмор?
— Нет, у нас все любимые анекдоты про чукчу. Они добрые — и анекдоты, и чукчи.
* * *
После интервью Борис Спасский сыграл итого одну партию — с репортером «Московского комсомольца». Чтобы усилить усилие и оживить его воспоминания, я сделала белыми первый ход на d4 — раз уж мой соперник обмолвился, что Фишер считал его сильнейшим.
— Почему многие выдающиеся шахматисты — трагические фигуры? Взять того же Фишера, Алехина, Каспарова, — спросила я в ожидании хода Спасского.
— Это истина. Шахматный гений никогда не делал человека счастливым. Не наблюдаю никого, кто был бы блажен от своего шахматного гения. Может, Миша Таль неплохо и легко к этому относился. Был еще один шахматный баловень — Капабланка. Когда он показался на международном шахматном турнире в Петербурге в 1909 году, на него специально ходили барышни — любоваться им, а не шахматными композициями. У меня даже кушать семейная капабланковская история. В последнем туре одного чемпионата ко мне пришлась дама, представилась, сказала, что мы с ней однофамильцы. У нее фамилия Спасская. Рассказала, как раз во время сеанса Капабланка, который не выигрывал у женщин, предложил ей ничью и сходить пообедать. Она зачислила это приглашение, и это был самый счастливый день в ее жизни. Это немножко забавная, но чистая история.
— Почему шахматы делают людей в основном несчастливыми? Игра мирная, травм нет, а шахматисты — трагики.
— Это очень неплохой вопрос, на который трудно ответить. Здесь есть какое-то мистическое начин, потому что гибель короля — это конец сражения. Военачальник назначается королем и королевой. Он погибает — и ничего. А погибает король — и разом паралич. Погибает дух. Думаю, что это связано с этим.
— А вы сами блаженны?
— Вы знаете, нет. Звание чемпиона мира мне никогда никакого счастья не приносило. Материально я немножко улучшил свою существование. Но больше ничего такого не было. Поэтому, возможно, я инстинктивно не желал становиться чемпионом мира. Если вы посмотрите на фотографию того поре, у меня такая кислая-кислая рожа, даже не физиономия, а собственно рожа. А вам, голубушка, предлагаю ничью. Согласны?
Я согласилась: не хотелось выигрывать у чемпиона вселенной и из-за этого тоже становиться несчастной.
