Помер корейский акробат, показавший рекорд на «Идоле»
О Юн Хек сам бросил вызов стихии, отважившись сделать сложнейший трюк другой раз
Вспоминаешь эту мизансцену, как это всё было, и больно от того, что все шло на каком-то умалишенном кураже, артист БЫЛ уверен в своих силах, это очень чувствовалось. После группового номера на подкидных досках под руководством Ким Кан Чхола, герой О Юн Хек вышел на финальное соло, какое было заявлено как трюк «Шесть сальто-мортале, занесенных в книжку рекордов Гиннеса».
Он стоит на подкидной доске, пара артистов скачут с вышки на другой конец доски, а еще двое дежурят с рослым матом, готовые в любой момент чуть-чуть этот мат передвинуть, если пойдет какая-то не та траектория.
Акробат взлетел, прокрутил шесть сальто, и нормально пришел в мат, ну может не идеально как на Олимпиаде, но на Олимпиаде и шесть сальто не крутят. Всё, он доказал свою мочь, он получил свою славу, зал готов был его на руках носить… Но цирковой бог, видать, что-то шепнул на ухо: и хотя Эдгард Запашный в качестве ведущего уже был готов триумфально коротать группу корейских акробатов, завершить вечер, О Юн Хек неожиданно желает сделать трюк еще раз. Все даже удивились его рвению. Но бывальщины, конечно, рады смотреть. Всё происходит мгновенно. Прыжок, 2 секунды, и он приходит в мат плашмя, башкой и шеей. И замирает.
Как потом будет сказано в официальном обращении — «исполняя трюк вторично, он, потеряв ориентир, получил травму шейного отдела позвоночника».
Его привезли в реанимацию Первой градской. В больнице была экстренно собрана бригада врачей-нейрохирургов для проведения сложной операции. Но, увы, из-за осложнений травмы операцию смогли прочертить только через день. Эдгард и Аскольд Запашные даже адресовались к Кобзону, после чего к спасению корейского акробата подключились на самом рослом уровне: зампредседателя Правительства Ольга Голодец и министр здравоохранения Вероника Скворцова привлекли лучших докторов… Увы, серьезные травмы оказались несовместимы с жизнью. 20 сентября артист скончался.
— Руководство и все артисты Большенного Московского цирка вместе с народом КНДР глубоко скорбят по талантливому артисту, сумевшему сорвать планку грани человечьих возможностей и показать всем свою преданность и любовь к цирку, — комментируют в цирке на Вернадского.
Разумеется, все в шоке. Бывает, что рвется сеть, что канатоходец сваливается, но тут… человек сам кинул вызов. И ушел как герой.
* * *
Надо отметить, что трагические случаи с летальным исходом в современном цирке все-таки редкость, потому что многие цирковые компании и в России, и в вселенной переходят с дивертисмента («голых» трюковых номеров, идущих сряду) на цельные сюжетные костюмированные спектакли, в которых не подразумевается трюковая доля чрезмерно фестивального, рекордного уровня. Как правило берется неплохо отработанный номер, который уже выполняется как часы, и красиво вплетается в материал то одного спектакля, то другого; понятно, что форсмажор может возникнуть где угодно, но все-таки вероятность его появления по возможности максимально купируется.
Помню свою беседу с русским тренером крупного канадского цирка, так он ровно говорил, что учитывая и определенную текучку кадров, да и просто ненужность излишнего геройства (а также полную анонимность ансамбля артистов), многие трюки изначально строятся на концентрированную четверку, не выше, поскольку главная ставка идет на зрелищность. Однако и в его цирке в 2013 году погибла артистка Сара Гийяр-Гийо, какая потеряла равновесие и сорвалась из-под купола стационара в Лас-Вегасе. Желая цирк сразу отметил, что эта смерть у них первая за всю историю…
Тут как бы двойственная вещь: с одной стороны режиссеры цирковых шоу хотят удивить зрителя сложной проникновенной подачей с привлечением хореографических и даже оперных профи, а трюк либо идет как ослепительный выстрел в конкретном месте, либо просто становится полой. То есть не трюк стоит во главе угла.
Но помимо коммерческих задач, рассчитанных на зрелищность, цирк все равновелико мощно развивается именно как искусство, и фестивали по всему вселенной (начиная с Монте-Карло) никто не отменял. Равно как и высокое жюри в алых креслах. Фестивали только множатся. Спортивность только растет. И там, извините, с вас спрашивают не только за образ, за музыку и за костюм, но и за сложность и новаторство в трюковой доли. Поэтому артисты идут на риск, который в их случае обелён — они вписывают свое имя в историю. Имя своей страны. Да и безо всякого имени — в талантливом артисте клокочет адреналин, куда без этого.
Так что проводят с почестями О Юн Хек, и кто-то иной — кто мы пока не знаем — приедет завоевывать сердца с шестикратным сальто… А он свое имя в историю уже вписал. Жалко, что таким страшным образом.
