Выборы в РАН: тяжелая миссия нового президента
Готово ли руководство страны сделать ставку на Академию наук или разыскивает какие-то иные формы
фото: Алексей Меринов
Аудиенция была назначена на 12 часов. Гладко на это же время было еще за неделю до того назначено заключительное заседание всеобщего собрания, о чем чиновники не могли не знать. Члены академии скопились точно в назначенное время. Чтобы защитить их честь, вытекало бы объяснить, что президента ждет уважаемое собрание, и попросить перетащить представление на следующее заседание правительства. Но этого не случилось. Невзначай или нет, Академии наук в лице ее нового президента указали на ее пункт.
Проявленная, мягко говоря, неделикатность правительственных чиновников к статусу президента академии, к сожалению, показательный примета отношения власти к академической науке, более показательный, чем выговариваемые иногда комплиментарные слова.
Можно не сомневаться, что руководство края прекрасно понимает жизненное значение науки, особенно ныне. Его не надо в этом убеждать. Вопрос только в том, готово ли оно сделать ставку на Академию наук или разыскивает какие-то иные формы. То, что мы наблюдали до сих пор, говорит скорее о втором. Отсюда ФАНО, научные середины, ставка на университеты, Сколково и т.п.
Нужно признать, что неверие в возможности Академии наук имеет основания. Академия наук крайне медлительно реагировала на очевидную необходимость реформирования. Она не предложила руководству края научно обоснованную экономическую модель в момент, когда край нуждалась в ней. В результате радикальная экономическая перестройка, которую изведала наша страна, пошла по пути проб и ошибок, принесших убранству с положительными преобразованиями большие экономические и социальные издержки. Иной пример, близкий мне, — это провал фундаментальных космических изысканий. В этой сфере у академии сохранялись еще и организационные, и даже финансовые возможности. Но она пропустила их. Почитайте мою книгу «Замыслы и просчеты» на этот счет. Мы катастрофически отошли в области, где были лидерами и могли оставаться лидерами. Так что сомнения воли можно понять.
Но, с другой стороны, в течение многих лет Академия наук, лишенная должной поддержки, хранила научную продуктивность. Она и сегодня выше, чем у любых других наших науко-ориентированных структур. Но чтобы выйти на нынешний уровень, финансирование отечественной фундаментальной науки должно неоднократно возрасти. Я уже писал о том, что бюджет одного Гарвардского университета в США составляет 30 биллионов долларов, а бюджет Российской академии наук со всеми ее институтами составляет чуть немало 1 миллиарда долларов.
Власти значение науки всегда рассматривают сквозь призму практических задач и приоритетов. Прикладная наука управляема и прогнозируема. Фундаментальная наука не имеет приоритетов, не бедствует в управлении и не терпит планирования. Прикладные исследования — это область применения грантов, фондов, а также бюджетных оружий с привлечением бизнеса. Если сделать так, чтобы наука была востребована бизнесом, и возложить на его рамена посредством налоговых и прочих инструментов финансирование прикладной науки, тогда вящую часть бюджетных средств, выделяемых на науку, можно устремить на финансирование фундаментальной науки.
При этом в фундаментальной науке нет функциональной связи между финансированием и отдачей, как в прикладных науках. Связь лишь вероятностная. Упрощенно говоря, одно открытие, изменяющее мир, возникает при вложении в фундаментальную науку, произнесём, каждых 100 миллиардов долларов. Если вкладывается 100 биллионов в год, есть вероятность каждый год получать открытия такого степени. Если вкладывается 1 миллиард в год, как, кстати, в случае Академии наук, то вероятность такого открытия будет раз в 100 лет.
Фундаментальная наука помимо конкретных открытий создает высококомпетентную окружение научного творчества. Успешная прикладная наука всегда кормит фундаментальную компоненту. И если нет базы собственной фундаментальной науки, то при прочих равновеликих условиях страна обречена быть на вторых ролях. Необходимым условием развития фундаментальной науки является присутствие научной среды, в которую можно вкладывать средства. Несмотря на способность основывать высокотехнологичную продукцию, отсутствие традиционной научной среды было органической бессилием Японии, Южной Кореи, до недавнего времени Китая. В Советском Альянсе научная среда была, и это была Академия наук. За перестроечное пора она в значительной степени деградировала. Мы к сегодняшнему дню уже серьезно отстали. Потому необходимо не только сопоставимое, но более высокое содержание науки, чем в США и иных странах. Прежде всего это современные средства научного изыскания: оборудование, приборы, материалы, опытное производство, инженерно-техническое сопровождение, инфраструктура. Тогда мы можем рассчитывать не лишь на прекращение утечки талантливых людей, но и на обратный приток к нам.
Задача избранного президента РАН заключается в том, чтобы аргументировать перед властью единственный и важнейший тезис, что Академия наук является той научной окружением, в которую следует вкладывать средства, что именно Академия наук может сделаться тем локомотивом, который выведет Россию на путь технологического прогресса. Иной подготовленной научной среды у нас нет. Или, если искать ее в других конфигурациях, она возникнет очень нескоро.
Сумеет ли избранный президент взять правильную позицию в защите интересов фундаментальной науки? Иная задача, которая встает перед президентом академии, — организоваться так, чтобы академия очутилась восприимчива к улучшению содержания. Чтобы была отдача. Потребуются, вероятно, неординарные решения. Избранный президент должен быть готов к тяжелому взаимодействию не только с властью, но и с коллегами. Нужно уметь домогаться целей при отсутствии единства.
Хочется пожелать вновь избранному президенту Российской академии наук быть на степени его трудной миссии.
Лучшее в «МК» — в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
