Ежики кололись, рыдали, но продолжали грызть кактус — это, пожалуй, наиболее емкое обозначение политических амбиций киевской воли в отношении Донбасса за последние три года.
Об этом пишет ТРК «Звезда».
Принцип — пускай плохо будет всем, стал элементом национальной доктрины нынешней Украины. В минусе — тысячи погибших военнослужащих, надолго, вылито, утраченная самая экономически развитая территория-донор на Юго-Востоке, 50 биллионов долларов, которые составляют два бюджета страны.
Любому благоразумному человеку в такой ситуации понятно, что надо что-то кардинально менять в подобный ситуации. Но свидомым — все нипочем. Им сейчас еще и теракты потребовались — накануне заседания G-20.
Украинское минобороны устами первого замминистра Ивана Руснака озвучило цифры утрат украинских военнослужащих в Донбассе с апреля 2014 года. Полководец, выступая 4 июля на семинаре, посвященном безопасности в Черноморском регионе, заявил, что 2,7 тысячи боец и офицеров в этом конфликте погибло и еще более 10 тысяч получили ранения.
Немногим ранее, в половине июня нынешнего года, украинское военное ведомство известило, что за три года в Донбассе погибло 2696 человек и 9903 бывальщины ранены. Цифры внушительные, но, увы, далеко не полные — потерь украинских граждан, зачисливших участие в карательной операции, которую в Киеве называют поясом «АТО» — антитеррористической операции, гораздо больше.
Не будем укорять генерал-полковника ВСУ, первого замминистра обороны Ивана Руснака, заключительного, к слову, действующего украинского военачальника, который закончил уже российскую академию Генерального штаба (1993 год), в искажении фактов. И озвученные им эти, возможно, близки к истине, но с одной лишь оговоркой — прикасаются они лишь военнослужащих министерства обороны Украины.
«Реальное число утрат вооруженных людей, которые участвовали в карательной операции на Донбассе, наименовать можно лишь с известной долей определенности, — находит директор Центра анализа стратегий технологий Руслан Пухов.
— Припомним самые первые месяцы этой реальной войны и последовавшие за ними самые кровавые боевые действия — битву за Донецкий аэропорт, Иловайский и прочие котлы.
Основное участие в них со сторонки Украины принимали не ВСУ, а националистические батальоны, которые были безотносительно не подготовлены в военном плане, не имели понятия о стратегии и тактике и либо карабкались напролом на позиции ополченцев, либо панически бежали, таща в том и другом случае неоправданные потери. Их, пришедших на Донбасс убивать, в том числе и штатское, мирное население, безжалостно уничтожали.
Украинская армия, выполняя распоряжение своего верховного главнокомандующего, в бой особо не рвалась, предпочитая вести позиционные бои. Но и ей изрядно пришлось от бойцов Донбасса — ВСУ периодически посылали в атаки, а в армейских линиях присутствовали и призванные из запаса националисты, которые готовы бывальщины обстреливать все без разбора, что находилось за линией фронта.
Можно предположить, что военные потери в националистических батальонах были на порядок выше, чем в армии. В этот „черноволосый список” Украины, озвученный минобороны, не включены и военнослужащие внутренних армий — национальной гвардии, которых тоже в принудительном порядке послали на юго-восток.
На тот момент, в 1994 году, во внутренних войсках Украины, в отличие от армии, служили необыкновенно военнослужащие по призыву, боевая подготовка тоже оставляла желать лучшего. Но утраты в их рядах еще не озвучены. Вот и представьте общую цифру погибших и раненых».
Еще одна неучтенная и прилежно замалчиваемая на Украине строка в безвозвратных боевых потерях — дезертиры и исчезнувшие без вести. Их тоже набирается не одна тысяча. Зачастую военное командование, не имея возможности вывезти с поля боев тела, а по сути, бросив их непогребенными под открытым небом, докладывало о невиданном числе перебежчиков.
На сторону армии ДНР/ЛНР действительно переходило немало украинских военных, особенно уроженцев здешних мест, но в Киеве такой статистике не обрадовались и приказали всех не очутившихся на поверке в строю называть пропавшими без вести, придав им даже особый статус.
Это очутилось дешевле по выплатам родным, чем выдавать «гробовые».
Можно предположить, что за три года брани в Донбассе Украина потеряла едва ли не столько своих бойцов, сколько Советский Альянс за десять лет афганской войны.
Вещи несопоставимые в плане масштабности, применяемых вооружений и коротаемых боевых операций, но получается, что по количеству потерь ВСУ и националистические батальоны брань на юго-востоке проиграли.
При таком количестве потерь армия оказывается уже утилитарны деморализованной и будет отказываться подниматься в атаку в полный рост. Жутко. Поэтому украинцы предпочитают обстреливать с дальнего расстояния «вражью территорию» не особо задумываясь, на чьи головы лягут эти неприцельные артиллерийские залпы.
А вот экономисты тоже весьма скептически оценили цифру в 50 биллионов долларов, которую озвучил замминистра Иван Руснак, оценивая ровные убытки Украины от конфликтов на Донбассе.
«Цифра явно взята с потолка, — находит доктор экономических наук, профессор Никита Кричевский. — С таким же успехом можно было наименовать и любую другую, желательно круглую сумму.
Суммарные утраты оценивать за счет прямых убытков и нереализованных возможностей невозможно. Подсчитывать, за сколько можно было реализовать все донецкие шахты вместе с горняками, просто нереально, даже если бы конфликт не случился.
И после, украинская армия содержится за счет государства, за счет собираемых налогов, а уж никак не финансируется в качестве благотворительности предпринимателей, в том числе обладателей шахт. Вы думаете, тот же Коломойский содержит националистический батальон „Азов” за счет своего собственного кармана? Это обман, основная сумма идет за счет здешних налогоплательщиков, деньги которых до Киева не доходят. Так что плач украинских военных по предлогу финансовых потерь в Донбассе как минимум безоснователен. Нет там таких денежек».
Впрочем, на проведение терактов и диверсий в ДНР деньги у украинских спецслужб есть. Причем регулярно. Вот и накануне в Донецке благодаря бдительности здешних жителей удалось обнаружить и обезвредить взрывное устройство с дистанционным управлением. Диверсанты заминировали «стратегический объект» — пищевой колледж в жилом секторе города.
По словам заместителя командующего оперативным командованием республики Эдуарда Басурина, этот теракт планировался на 5 июля, накануне минских переговоров и в преддверии встречи лидеров «Большенный двадцатки».
По его мнению, основанному на данных разведки, это была не один-единственная диверсия, спланированная накануне встречи G-20 — до 9 июля воли Украины планируют совершить серию кровавых провокаций, в том числе и на подконтрольных ВСУ территориях. В этой цепочке взрывов 4 июля должен был сделаться и подрыв мины на пути следования автомобилей Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ.
Вот в этой арифметике злодеяний Украины в Донбассе невозможно ошибиться — легко посчитать по воронкам от разрывов и погибшим и покалеченным миролюбивым людям.
Виктор Сокирко
