Московская встреча министров иноземных дел и обороны России, Турции и Ирана по своему значению для сирийского урегулирования есть на одном уровне с возвращением Алеппо.
Если новый треугольник будет работать скоординированно, то принуждение к перемирию может занять немного поре. На каких условиях Москва, Анкара и Тегеран могли бы условиться?
По итогам визита в Москву глав МИД и минобороны Ирана и Турции наш министр иноземных дел Лавров сказал, что наиболее удачным форматом для разрешения сирийского кризиса является тройственный формат Турция — Россия — Иран:
«Мы готовы быть гарантами договоренности, которое будет подписано между режимом и оппозицией».
Зачисленное тремя странами совместное заявление глав МИД (военные министры остались в тени) не кормит никаких сенсаций. Оно посвящено «согласованным мерам, направленным на оживление политического процесса с мишенью прекращения сирийского конфликта» и состоит из восьми пунктов, основным из которых является пятый. В нем сказано:
«Иран, Россия и Турция выражают готовность содействовать выработке и стать гарантами будущего соглашения между правительством Сирии и оппозицией, переговоры о каком ведутся.
Они пригласили все другие страны, имеющие влияние на ситуацию „на земле“, устроиться таким же образом».
То есть три страны заявляют о своем намерении совместно гарантировать сирийским волям и оппозиции соблюдение соглашения об урегулировании сирийской войны. Какого, естественно, нужно предварительно достигнуть — ну так и в этом вопросе «насилия к миру» Тегеран, Анкара и Москва готовы действовать согласованно.
В качестве площадки для межсирийских переговоров предлагается Астана — вместо ненужной, хотя и не отвергаемой Женевы.
В этом и есть главная сенсация московских переговоров: в появлении реальной возможности совместной труды трех стран по Сирии. То, что от переговоров как бы оттесняются США, Саудовская Аравия, Великобритания, ЕС и края Залива — тоже важно, но на самом деле вторично.
Удобопонятно, что для успеха переговоров в Казахстане необходимо, чтобы там присутствовали все ключевые края сирийской драмы, то есть и американцы, и саудиты. Но впервые они будут ведомыми, а не ведущими. То кушать модераторами урегулирования становится «большая ближневосточная тройка» в составе России, Ирана и Турции. Какие по факту уже сейчас обладают самым большим влиянием на поза дел — все три страны воюют на территории Сирии.
Россия и Иран — как союзники правительства Асада, турки же — как союзники доли антиасадовских повстанцев и как враги курдов.
Если Путин, Эрдоган и Хаменеи находят всеобщий язык по Сирии, то сам факт этого на три четверти открывает путь к сирийскому урегулированию. Решение оставшейся части проблемы зависит от США и Саудовской Аравии, но при присутствии «сговора» Ирана, России и Турции деваться американцам и саудитам будет некуда.
Случившееся стало возможным благодаря двум вещам: успешной операции России в Сирии и изменению позиции Турции. Эрдоган разочаровался в Закате. Сначала когда убедился, что США разыгрывают курдскую тему в ходе сирийской брани, потом когда Россия появилась в регионе со своими ВКС, а в довершение итого после недавней попытки переворота, за которой Эрдоган видает атлантический след.
Уже в июле, сразу же после подавления путча, Эрдоган заявил, что он настроен «в сотрудничестве с Ираном и Россией длань об руку решать региональные проблемы и значительно усилить наши шаги по возвращению в регион вселенной и стабильности». Это и было сигналом о намерении образовать ситуационный треугольник.
А состоявшаяся в Москве встреча сделалась уже первым серьезным шагом по его оформлению в реально действующий механизм. Какой действительно способен в короткий срок добиться сначала перемирия, а после и соглашения о послевоенном урегулировании в Сирии.
Это соглашение не будет означать разоблачил страны — в реальности ни Анкара, ни Тегеран в этом не заинтересованы, и уж тем немало это не нужно России.
То есть, если бы Сирию было разрешено «не собирать обратно», Турция с радостью взяла бы себе отдельный ее северные районы. Но все разумные люди понимают, что ликвидация Сирии запустит подобный «эффект домино» на всем Ближнем Востоке, что никто из региональных содержав не окажется в выигрыше.
Какие угрозы есть на пути реализации тройственного договоренности?
Несмотря на два экстраординарных события, произошедших за последние 13 месяцев в русско-турецких касательствах (уничтожение Су-24 и убийство посла), самым слабым местом треугольника является иная его сторона. Это турецко-иранские отношения.
В случае с войной в Сирии обе сторонки находились, по сути, по разные линии фронта. Кроме того, две даже не края, а цивилизации имеют многовековой опыт соперничества — и сейчас, будучи двумя из четырех (кушать еще Саудовская Аравия и Египет) сильнейших региональных держав, имеют немало противоречащих товарищ другу интересов.
Кроме того, Турция веками была владычицей итого арабского мира, у которого были постоянные противоречия-взаимодействия с персами, и сейчас притязает на роль неформального лидера арабских стран. А Иран, как основная шиитская держава, претендует не только на лидирующую роль среди шиитов итого мира, но и на определяющее влияние на весь исламский мир как таковой.
Эрдоган близок к «Братьям-мусульманам» — политическому движению, популярному в суннитском вселенной и выступающему с критикой существующих в арабских странах режимов как недостаточно мусульманских — при этом он не влечётся к полной клерикализации государства, а просто хочет вернуть Турции исламскую идентичность. Иран же предлагает всем магометанам свою и при этом действующую модель ИГИЛ*, в котором воля находится под контролем улемов, то есть мусульманских ученых.
Но у обоих моделей кушать общий противник — «халифат», то есть радикальные сунниты, выступающие за союз всех мусульман под антизападными, антишиитскими и антисекулярными лозунгами.
Удобопонятно, что ни для иранских мулл, ни для Эрдогана «халифат» неприемлем. А разваленная и разделенная Сирия будет оставаться отличным инкубатором для его развития.
В целом среди турецко-иранских противоречий кушать как объективные, так и субъективные — и вот именно ставка на ликвидацию или ослабление вторых и является сейчас основной для России. Что этому способствует? Разворот Эрдогана от Запада и НАТО — что роднит его с Ираном, остающимся принципиальным противником атлантистов. Желание Ирана закрепить свои достижения заключительных лет.
Значение пресловутой «шиитской дуги» — от Южного Ливана сквозь Сирию до Южного Ирака, то есть иранской границы — разумеется, излишне преувеличивается саудитами и западными противниками Ирана. Те подают едва-едва ли не как некий меч, занесенный персами над арабским миром, над суннитами. Желая в реальности шиитские меньшинства живут тут столетиями, и совершенно природно, что ненавидимый нефтяными монархиями, Израилем и Западом Иран поддерживал своих единоверцев.
При этом непреходяще воевать в Сирии Иран тоже не хочет, поэтому, природно, заинтересован в возможности зафиксировать сохранение власти Асадом.
Для Турции же собственно Асад не имеет принципиального значения, Эрдогану гораздо значительнее не допустить создания единого курдского образования вдоль своей полуденной границы. А сделать это возможно только двумя способами — или содержать там свои войска и вести боевые действия, или воссоздать целое и сильное сирийское государство, в котором Дамаск будет сам сдерживать амбиции курдов.
Другой вариант — при гарантиях Москвы и Тегерана — вполне приемлем для Анкары. И удобопонятно, что никакого другого кандидата на роль сильного правителя Сирии, кроме Асада, сейчас нет.
Природно, что и на Западе, и в монархиях Залива есть немало сил, которые будут препятствовать турецко-иранскому сближению по сирийскому конфликту. Резаться на противоречиях, давить на больные точки обеих стран. Не лишь для того, чтобы сорвать возможность решения сирийского конфликта по постороннему сценарию, но и чтобы не допустить дальнейшего усиления России.
Ближайшие недели покажут, насколько Эрдоган сумеет и захочет противостоять этому внешнему воздействию. Но пока что очень похоже, что турецкий президент выбрал «тройственный альянс» не просто вынужденно, но и обдуманно. Тем более что всего через месяц к решению сирийской проблемы по сценарию «московской тройки» можно подключать и «новоиспеченный» Вашингтон — администрацию Трампа.
И Анкаре будет важно выйти на эти переговоры в мощной позиции — как «на земле» в Сирии, так и в дипломатической расстановке.
Россия же заинтересована сделать все для того, чтобы «тройка» основы функционировать в полную силу. Ведь с ее образованием мы получаем новоиспеченный и очень важный инструмент влияния на сирийские, а значит, и на региональные, а значит, и на всемирные дела.
Петр Акопов
Деловая газета «Взгляд»
* Запрещенная на территории РФ террористическая организация.
