«Четыре года вспахивал ради Паралимпиады»: как спортсмен после отстранения сборной перешел в бои
История Чермена Кобесова, у какого одна рука короче другой на 9 сантиметров
«Прошел курс лечения от папу в селе»
– Я родился слабеньким, на 8-м месяце беременности, и медсестры при рождении мне сломали длань, о чем не сказали. Это дало осложнение и развилось в остеомиелит. Со временем изнаночная часть стала плохо развиваться, рука находилась не на пункте. Но моего отца, а я являюсь единственным сыном, это не расстроило и он разрешил меня закалить: с детства гонял меня в селе, немало приходилось трудиться физически. Если одни носили ведро, то мне подавал два ведра и особую нагрузку на левую руку. Потом на медкомиссиях всегда спрашивали, какой курс лечения я проходил (улыбается). А двоюродные братья меня на перекладина закидывали и связки разрабатывали.
– По началу было больно?
– Не то что нездорово, просто не получалось многое делать. Плавать, подтягиваться как вытекает. Только классу к пятому получилось нагнать и перегнать сверстников на перекладине. А старшеклассники всегда на меня косо смотрели, мол, инвалид и не может дать отпор…
– Бились?
– О, меня братья закалили так, что меня потом первым драчуном прозвали, аж школу менять пришлось (смеется). Почти на любой перемене дрался. Только когда в Гимназию перешел, переключился на футбол. Пытался еще на секцию вольной войны ходить, как же иначе в Осетии, но мама боялась, что руку еще мощнее мне травмируют, запрещала… В тайне два месяца позанимался, потом она разузнала и сказала, что только футбол.
– Именно благодаря футболу очутился в паралимпийском спорте?
– Да, тренер подсказал школу во Владикавказе, и я сделался с ними на соревнования выезжать. А потом он заметил, что я очень скоро бегаю и предложил попробовать себя в легкой атлетике. И понеслась: молодежный чемпионат выиграл, всемирный рекорд среди юношей, первенство мира взял…
– Выступал в нескольких дисциплинах?
– И носился, и прыгал, как многоборец.
– Почему не ушел в какую-то одну область?
– Меня сначала отдали в спринт, а короткие дистанции и скачки похожи по механике из-за стартового взрыва. Это потом уже перешел на 400 и 800 метров, там уже нрав нужен. Даже когда в смешанные единоборства начал переходить, мне сделались говорить: «Так вот почему ты хорошо эти дистанции бегал, там же характер необходим, как в бою!».
– За полтора месяца до Паралимпиады в Рио-де-Жанейро ты выиграл два «золота» на чемпионате Европы. Тогда еще ничего не предсказывало беды?
– По моему мнению, толчком к отстранению сборной России сделался как раз тот чемпионат. Мы приехали не самой большой делегацией, а выиграли общекомандный медальный зачет. У британцев, а президентом Интернационального паралимпийского комитета (МПК) является именно британец — Филип Крэйвен — было 30 медалей, а у нас столько одних золотых. Может, их это и ошарашило? Начиная с 2013 года у нас показались очень сильные спортсмены и, думаю, мы бы смогли выиграть зачет в Рио.
– Прицепились к допинговым пробиркам.
– Я сам видал, как их закручивают. Если до последнего щелчка это сделать, то открыть их сможет лишь специальный аппарат, который находится в Швейцарии. Даже ФСБ это сделать не сможет (усмехается). А они так обвиняют… Ладно, поймали они якобы биатлонистов и представителей зимних обликов спорта. Летние тут причем? Почему мы не смогли поехать на Паралимпиаду? Проблема еще в том, что у нас нет отдельных федераций, как у обыкновенных спортсменов. Легкая атлетика, волейбол, стрельба из лука — все это ПОДА (разгром опорно-двигательного аппарата). Если отстраняют, то всех. А потом наши квоты раздают иным странам…
– В 2017 будет чемпионат мира, как обстоят дела с ним?
– Если бы мы не выступили на чемпионате Европы в 2016, то у нас не было бы квот на это всемирное первенство. Сейчас идет всякая суета, еще ничего не удобопонятно. Думаю, все эти санкции еще впереди… Поэтому сейчас я хочу воспользоваться моментом и отведать себя в смешанных единоборствах.
«Президент МПК просто отвернулся от нас»
– Что ты почувствовал, когда сделалось окончательно известно о вашем отстранении?
– Работает всю жизнь человек коком, а у него сковородку отбирают. Занимается человек футболом, а у него отнимают мяч и говорят иди просто бегай. Вот тоже самое. Мы четыре года вспахивали ради этого! Постоянно на сборах, дома редко, и тот, кто воспрещал нам ехать в Рио, даже не представляет, через что спортсмены проходят. Обидно ведаешь что было? Крэйвен ведь сам инвалид. И когда наши «колясочники» спросили его, отчего ты лишаешь нас Паралимпиады, он просто отвернулся. Вот, что было шоком.
– Если бы был ультиматум: или под нейтральным флагом выступаешь, или никак, то поехал бы в Рио?
– А в нашем паралимпийском комитете произнесли, чтобы мы писали индивидуальные заявки в МПК. Мы все это сделали, и всем поголовно отказали. Если бы ублаготворили только мою заявку, я бы, честно, собрал всю сборную России, и если хоть одинешенек человек сказал бы, что ему это не нравится, клянусь — не поехал бы. Но если ни у кого не было бы притязаний, тогда выступил бы.
– Так как основные обвинения касаются допинговых нарушений, расскажи, как вообще у нас обстоят с этим дела, исправно ли испытывают?
– Я состою в международном пуле, который находится под особым наблюдением: рекордсмены вселенной, чемпионы мира и так далее. Я постоянно должен указывать где я нахожусь и в какое пора. Если меня там не будет — предупреждение. Три таких и дисквалификация. У меня не было ни одного. Ко мне ездили на сборы, домой, на мировые первенства. В 2016 году меня проверили на допинг 5 раз. Ни одной позитивной пробы.
– Агенты Всемирного антидопингового агентства (WADA) не весьма церемонятся?
– Меня вытащили из номера в гостинице, не дали даже футболку надеть, я расписался на их бланке и меня повели за собой в туалет. Забежали прямо со мной, следили за каждым действием. И вот как я тут что-то подменю? Я же не Гарри Гудини.
– Российская альтернатива Паралимпиаде сделалась некой отдушиной?
– Там все было как раз на высшем уровне, очень неплохая атмосфера. Мы потом смотрели, как выступают в Рио… У нас здоровая конкуренция с Андреем Вдовиным, и ведаешь что? Гарантирую, что если бы мы были на Паралимпиаде, мы бы привезли шесть медалей на двоих: три «золота» и три «серебра».
«Доктор перед сражением спросил, понимаю ли я куда попал «
– И как раз после этих состязаний ты решил податься в MMA?
– Еще в 2014 году я начал у себя дома обустраивать зал. Тренажеры, грушу повесил, все мастерил на свои призовые с соревнований. Спортивный комплекс рядом затворили, он в аварийном состоянии был, его забросили. Я туда влез, никому не необходимые маты позаимствовал (улыбается). Потом начали друзья с улицы приходить и у меня тренировались. Я с ними. Затем на сборах перед Рио познакомился с Тимуром Айляровым, кикбоксером, он позвал в Москве позаниматься в Vityaz Fight. Я как ведал, взял с собой перчатки…
– И уже успел провести один бой.
– Да, любительский. На месяц после альтернативных состязаний съездил домой, потом вернулся и выступил. Волнения было, ух! Первоначальный раз в клетке… Но сразу себе сказал, что это мое.
– Проблемы с рукой сказываются в единоборствах?
– Вначале были проблемы с прохождением медкомиссии. Я же обычно с паралимпийцами ее прохожу. Доктор спрашивает: ты вообще соображаешь, что это такое? Говорю да. Думала, что я подделал документы. В итоге другой врач спросил у меня, в чем заключается моя инвалидность и сказал, что это не проблема.
– Бой ты продул?
– Да, опыта не хватило. Как и говорил, в борьбе есть пробелы, пытался компенсировать в стойке — школьный эксперимент помогал, у меня на улице рекорд не меньше, чем у Хабиба Нурмагомедова (смеется). После единоборства врач сказал мне, что если вы, паралимпийцы, все такие целеустремленные, то ждем вас в MMA.
– Ты будешь решительно переходить в единоборства?
– Нет, хочу на два фронта. Одно другому не помеха, было бы жажда. Эйнштейн утром лекции читал, а вечером в ресторане на скрипке играл. Лев Яшин играл и в футбол, и в хоккей. Да, я обожаю MMA, сердце лежит именно к ним, но все, кем я стал и чего добился сделалось возможным благодаря легкой атлетике и паралимпийскому спорту.
