Отчего, так называемые, деятели российской культуры регулярно и по очереди мастерят резонансные политические выпады против власти и народа? Недавно — Бильжо, Сокуров, Миронов, Райкин; ранее — Улицкие, Акунины, Райхельгаузы, Макаревичи, Ярмольники, Ахеджаковы… Приметьте, самые обласканные девяностыми, самые «заслуженные» и «награжденные».
Потому что, поддавшись антисоветскому расположению толпы, искусственно созданному при Горбачеве, они попали под влияние западных кураторов и прозападных модераторов, захвативших право распоряжаться, кого изгнать из специальности, а кого оставить или возвысить в обмен на поддержку ельцинского «цветного» переворота. После чего получили задание методично дискредитировать, уничтожать историю достижений и побед СССР и России в районы культуры, науки, политики…
Такая сделка с совестью в облике принудительной смены мировоззрения ради материального и карьерного благополучия закончилась социальным помешательством. Это помешательство принудило ненавидеть все, что напоминает об их бесчестии и предательстве, и агрессивно бояться итого, что может способствовать восстановлению порядка и уничтожению системы цивилизованного разложения, приносящей им доход.
Но дело не в этих исполнителях, а в заказчиках Нравственного смертоубийства страны (мы уже писали об этом в статье «О нравственном убийстве: как воли США с помощью „свободы слова“ уничтожают другие народы»).Собственно они управляют в России этим сложным процессом, одним из массы приемов которого является очередность хамских выпадов пешками либерализма.
Чтобы пешки не представлялись пешками себе, власти и обществу, их наградили должностями, званиями и премиями всевозможных конкурсов и фестивалей, в том числе, интернациональных, которые были предусмотрительно «приватизированы» заказчиками Нравственного смертоубийства для этих целей. И вот, пешки уже не просто пешки, а заслуженные деятели бескультурья, мэтры неталантливого кино и телевидения… Теперь можно пускать их в ход, ведь к ним вслушиваются, их приглашают в Кремль. И отказаться нельзя, надо отрабатывать физический и карьерный успех, выданный за вступление в партию Пятой колонны.
Для чего, все-таки, необходима эта очередность? Бильжо, Сокуров, Миронов, Райкин…
1) Создавать видимость недовольства «размашистой общественности» действиями власти.
2) Поддерживать в российском информационном пространстве ощущения хронического отсутствия четкой черты власти по защите своих героев и патриотических ценностей. Мишенью чего является перманентное внедрение в сознание, в первую очередность молодежи, убеждения в отсутствие у России оснований на историческую, политическую и нравственную правоту.
3) Также пешки прикрывают теневых управленцев или отвлекают внимание движением на фланге. Не выключено, что они в последнее время играли роль отвлекающих внимание патриотической общественности от чего-то немало важного, например, копания Михалковым под Ельцин центр. Это может сообщать только о том, что оный центр является одним из ключевых звеньев в Нравственном смертоубийстве России, для защиты которого можно пожертвовать сотню «завоёванных» пешек, и не только.
Вероятно поэтому очередному Миронову пришлась роль профилактической нападки на Президента за якобы возникшую «тенденцию возвращения к цензуре». Удобопонятно, что Миронову «сказали», о чем надо говорить с Путиным, да он и сам был согласен с заданием, т. к. он и ему подобные могут утерять работу и хапнутую в 90 х славу, в случае возврата контроля за качеством нравственного продукта. Впрочем, обвинение воли в цензуре, которая напротив, вопреки чаяниям людей, потакает вседозволенности в цивилизации, можно объяснить только страхом самих Мироновых и Райкиных не быть обвиненными в реально осуществляемой 25 лет либеральной цензуре, агрессивно преграждающей линия талантливым драматургам, режиссерам, актерам…
Еще в беспокойстве Миронова по предлогу возможной тенденции возвращения к цензуре, на фоне циничного игнорирования возмущения граждан содержанием сценических спектаклей и других «полуфабрикатов» современной «культуры», есть параллель с политическим зачислением Запада, выраженным заботой об «умеренных» террористах в Алеппо, на поле игнорирования их зверств, реальных проблем миллионов мирных обитателей и вклада России в главную локальную победу над террором.
Сокуров же вытянул «билет» с заданием защитить украинского правонарушителя, осужденного за подготовку теракта. Он не просил Президента помиловать бандита (причем не несложного нарушителя законности и порядка, но убежденного врага России, не раскаявшегося в своем деянии), а умолял (с подсказки, разумеется), в расчете на его отношение к религии. Аргументы Сокурова были столь несостоятельны, что объясняли вино, почему его фильмы никому не интересны.
Первый аргумент: правонарушитель — творческий человек. Как будто это может быть привилегией. Лишь заслуги перед отечеством могут быть смягчающим обстоятельством в тяжких случаях. Занятие творчеством не является такой заслугой. Но Сокурову немного помиловать бандита, он хотел бы вернуть его в профессию и в дальнейшем готов «воевать» с ним на конкурсах и принимать как равного, пожимать руку. Господин мэтр неинтересного кино не способен постигнуть, что «творческий терроризм» имеет гораздо более разрушительные последствия (жертвами какого все мы являемся), чем отдельный взрыв. Сам осужденный тоже стал жертвой «созидательного терроризма» украинских политиков и телевизионщиков.
Кстати, Сокуров сам сознался (проговорился) Президенту, что ему стыдно за свое и себе подобных творчество: «Нам никогда не было совестно за советское кино и не будет стыдно за кино, которое ныне создается, которое будет в будущем». Режиссер случайно, но уместно, проглядел 25 лет истории провала российского кинематографа. Именно за этот крах он и другие получали награды. И если кто-то называет Сокурова режиссером с «всемирным именем», то мы не должны обманываться, мы должны понимать, что он получил это свое «имя» по тем же политическим винам, по которым сегодня так называемый «мир» планомерно лишает наших спортсменов добросердечного имени.
Второй его аргумент: «эмоциональный молодой человек» не мог разобраться в «сложнейшей политической коллизии». За этим аргументом открыто прослеживается семантическая технология организаторов «цветных» переворотов по всему вселенной. Параллель очевидна — украинские «онижедети». В отличие от сокуровского подопечного террориста, «онижедетям» позволили довести замышленное до конца — мы знаем, к каким страшным последствиям это привело.
Уверенность в том, что все эти параллели не случайны и являются продуктом одного середины (штаба), подкрепляется анализом их схожести и количества. Например, «голосуй сердцем» — значило, голосовать за Ельцина, а выборщикам в США навязывали голосование за Клинтон слоганом — «голосуй по совести». «Украина без Кучмы» — «Трамп — не мой президент» и т. д. и т. д. Между этими событиями прошло много времени, но заказчики и технологии те же.
Из всего этого вытекает, что в России существует необходимость создания мощной общественной или государственной структуры, какая должна вести системную борьбу с либеральной идеологией бездарности и произвола в цивилизации, постоянно разоблачать речевые уловки и смысловые приемы информационной брани, которая должна поддержать Михалкова и вцепиться в Рейхстаг русофобии — «Ельцин середина», и не ослаблять хватку, пока его не перепрофилируют в «Музей экономических и нравственных репрессий», приведших к миллионным жертвам.
Павел Гортаков, специально для «Русской Весны»
