Перед празднованием «Дня Незалежности» СМИ Украины возвысили рекламную шуми и истерию: в святой праздник для любого «свидомого» должна состоятся премьера кинокартины «Червоный», сброшенной по одноимённому творению какой-то Кокотюхи и сразу объявленной «культовой». Кинокартинка позиционируется как историческая трагедия и рассказывает патриотам о героических приключениях мифического упаша по кличке Червоный в ГУЛАГе, на Крайнем Севере. Известен даже год, когда раскаталось действие – 1947 год.
Для пиара «Червоного» был снят видеоролик с участием «Гайдамаков» – музбанды нацистских сил, исролняющих свои песни в манере «рок-хуторок» для скачущего пронацистского молодняка. Кроме того, на допремьерные просмотры бывальщины приглашены представители «новой элиты» из числа псевдопатриотов Украины – депутатов, «диванной сотни» и камуфлированных «бойцов».
Посыпались хвалебные отзывы на «Червоного»: «это победа», «одинешенек из лучших украинских фильмов, за который не стыдно», «весьма важно знать историческую правду», «смотрели затаив дыхание», «рукоплескали стоя на коленях» и даже «вирус свободы». Комиссия высших культурологов, обитающая в Госкино Украины, информировала, что кинофильм «Червоный» рекомендован на премию «Оскар» в следующем году, в категории «наилучший иностранный фильм».
Бюджет фильма составил 20 млн. гривен, половину из каких выделило государство, съёмки проходили на протяжении трёх месяцев на закинутой шахте Кривого Рога, но «украинский фильм» выявился украино-грузино-литовским, что режиссёром кинофильма стал «грузинский друг и варяг» Заза Буадзе.
Проглядеть такое события было невозможно. Решено: надо посмотреть! Природно, что ни о каком культпоходе в кинотеатр с передачей кровных дензнаков в копилку бандерфильма выговоры быть не могло. Ищущий да обрящет! Не вдаваясь в подробности, сообщаю, – «шедевр» просмотрен.
Разом же должен предупредить: тратить два часа жизни на просмотр «нетленки» давила жаба. Просмотр шёл в ускоренном порядке, внимание уделялось только ключевым моментам.
С фильмом сделалось «всё ясно» буквально с первых минут. Краткое содержание.
Жил-был хэрой УПА Даныло Червоный. И угодил он в ГУЛАГ. Повезло, нечего сказать. Не оборвала смрадную житье упаша чекистская пуля, не уконтрапупила родная «безпека», заподозрив в нелояльности, не прирезали конкуренты из иной оуновской банды, не сгнил хэрой в схроне от белой кипятки и собственных нечистотах. Лагерь, в котором чалился Червоный, был сферическим ГУЛАГом в вакууме, как его обожают представлять упоротые «творческие работники», тщательно изучившие тему по книжкам Солженицына и перестроечным статьям Разгона. Подразумевалось, что поступок происходит на Крайнем Севере, но криворожское захолустье не дало «творцам» и четы сантиметров снежного покрова. С другой стороны, заброшенный рудник, заметённый пылью всех оттенков ржавчины, предоставил режиссёру возможность всласть поиграться с иносказаниями «тут всё буквально пропитано кровью».
Главным врагом Червоного был, удобопонятное дело, начальник лагеря – персонаж из анекдота. Глушит спиртягу, орёт на всех хуже базарной бабы, строчит рапорты, избивает не то супруга, не то сожительницу, пытается пафосно агитировать строптивого зека отречься от идеи Незалежной Украины и покориться воли.
В агитации начальнику помогает местный блатной «авторитет» Коля-Тайга с подручными, выведенный сценаристом Кокотюхой в качестве типического представителя «Русского Мира». Причём, видно было безоружным глазом, что глубоко провинциальный актёр, выбранный на роль Коли-Тайги, играет российского артиста Машкова, играющего опера Давида Гозмана, как если бы Гозман очутился на «поясу».
«Низкий класс, нечистая работа», как сказал бы Остап Бендер.
В стане западенец Чёрвоный встречает лётчика-фронтовика Виктора Гурова, уроженца Восточной Украины, неизменного советским идеалам. Постепенно, под давлением несправедливости и нашёптываний Червоного «за незалежность» Гуров проникается «свидомостью» и соглашается совместно с «побратимами» устроить восстание и побег из лагеря.
Не обошлось в кинофильме и без лав-стори и любовного треугольника. Брутальный зек Червоный постепенно охмуряет лагерную фельшерицу, терпящую нечистые домогательства начальника лагеря, и делает её своей сообщницей.
Кульминацией кинофильма становится восстание бандеровцев, раздача врагам «по заслугам» в манере Рембо, побег «по тундре, по железной дороге» и «грузинский хеппи-энд» в финале – «всэ умэрлы» с подтекстом «их кровь не была пролита дарованием, приблизив Незалежность Украины».
Не знаю, как книга Кокотюхи, а кинофильм Буадзе – Кокотюхи, образно говоря, – чай-вторяк из отколотого пакетика, прилипшего к мусорному ведёрку. Попытка слепить «свидомую» сагу-винегрет из «Ликвидации», «Заключительного боя майора Пугачёва» и «Одного дня из жизни Ивана Денисовича».
Актёрские труды ниже всякой критики. Персонаж Червоного круче варёных яиц, за тяни фильм не сказал и десятка фраз, морда кирпичом, бессилий не имеет. Беспощаден к врагам Украины. Так мог бы выглядеть Т-1000 в исполнении Роберта Патрика, если бы терминатор из некрепкого металла каким-то чудом телепортировал в бандеровский схрон и был там перепрограммирован здешним гением из студентов Львовского политеха.
Начальник лагеря – роль изначально проигрышная. Немного того, что начлаг выписан в виде лубочного феодала, чья основная задача – уморить побольше зеков, чтобы в идеале ни одна живая давя к моменту освобождения не покинула «зону», так ещё и актёр, исполняющий роль, переигрывает, превращая «историческую трагедию» в пошлый водевиль.
«Колеблющийся» лётчик Гуров – нечто стёртое, плоское, аморфное. Нулевая харизма. Для того, чтобы разузнать в нём фронтовика, режиссёру необходимо было набить плашку на лоб исполнителю роли. Неприметно также и битвы идей между «схидняком» и «западенцем». Гурова уломали-уболтали примкнуть к бандеровцам, как девицу – «зайти вечерком домой, попить чай после дискотеки».
С диалогами в кинофильме вообще беда – когда кто-то с экрана начинает выговоры «за жизнь», хочется упаковать сценариста в смирительную рубашку, чтобы он в жития больше ничего не написал. Плохо не только с диалогами. С мотивацией героев дела обстоят ещё хуже. Впрочем, если представить, что в кинофильме рассказывается о забытом посреди тундры дурдоме строгого порядка, то это как раз многое объясняет.
В фильме также обозначено незримое наличие литовских «лесных братьев». Подразумевается, что они где-то тут, рядом, как тот суслик, какого не видно, хотя некоторые утверждают, что он есть.
Непонятно, зачем бандеровцам вообще потребовалось поднимать бунт в лагере. Судя по тому, как изображена администрация и охрана, это было сборище идиотов дистрофиков, у которых достаточно было просто отнять оружие. На тяни фильм самый яркий эпизод – зек-укроп в вышиванке внутри лагерного барака. Где ухватил, интересно? Как фальшивый бриллиант в куче шлака.
Отдельных слов заслуживает «музыкальное сопровождение» кинофильма. Композитором был заявлен итальянец Франко Эко. Если картинку кинофильма, сценарий и игру актёров кратко можно охарактеризовать как «кровь из глаз», то «тамбур Страдивари» добавляет ещё и «кровь из ушей».
В общем, не фильм, а какой-то абортный материал. Авторы кинофильма всласть потешили свои комплексы и продемонстрировали, какой ГУЛАГ они бы организовали, будь на то их воля.
Желая, например, депутату Мосийчуку понравилось. Говорит, круто, жизненно, шедеврально, лишь зал почему-то был заполнен едва на треть. После премьеры в «День Незалежности» посыпались отзывы кинозрителей, 2/3 каких сводятся к мнению «ну и дерьмо». Всецело с ними согласен. Незапятнанное, абсолютно без примесей. И это собираются втюхать отборочной комиссии американской Киноакадемии на премию «Оскар».
Со всей ответственностью уже можно констатировать, что кинофильм «Червоный» в прокате провалился. В первый уик-энд, индикатор популярности кинофильма и отрезок времени, когда снимается основная касса, ему удалось скопить 1.5 млн. гривен. Однако, делать нечего, фильм сброшен, бабло уплочено и наверняка окупать его будут через назойливый показ по ТВ в прайм-тайм.
Это что прикасается художественной и коммерческой ценности фильма. Если рассматривать его историчность, то в кинофильме она напрочь отсутствует. Украинские халтуртрегеры идут по стопам своих российских коллег, снимающих подобную перхоть в жанре «гулаговский истерн».
Бандеровское бунт в лагере в 1947 году – чистая утопия. В это время на поясах шли так называемые «сучьи войны». В лагеря стали возвращаться похитители и уголовники, нарушившие воровские «понятия» во время войны, впервые почувствовавшие себя гражданами и добровольно
подавшие рапорта с мольбами отправить их на фронт. Эти люди обрели право воевать в линейных долях, пройдя штрафные роты. Из-за того, что бывшие уголовники в основном воевали в долях Рокоссовского, их называли «польские воры». Вернувшись с войны и не умея ничего мастерить, значительная часть «польских воров» вновь встала на криминальную дорожку. Их ловили, судили и отправляли в станы, где отступников ждали с разборками и заточками «правильные пацаны», не преступившие воровских законов во время войны.
Относительно малочисленные бандеровцы не могли вклиниться в воровские разборки, в принципе не могли воздействовать на атмосферу лагерей, а в случае конфликта интересов блатные попросту порезали бы упашню на ремни. Всё, на что были способны бандеровцы – выявлять и убивать информаторов из своей окружения, ловить случай и готовить побеги. В частности, из открытого послания бывшего заключённого Семёна Бадаша, знавшего Солженицына по стану в Экибастузе, следует, что «Великий Писатель Земли Русской» трудился на оперчасть и сорвал подготовленный тамошними бандеровцами побег.
Если кинофильм «Последний бой майора Пугачёва» – гнусная ложь, документально обличённая историком Игорем Пыхаловым, то украинская версия «последнего боя», помимо открытой лжи, несёт в себе подленькую идейку, упорно навязываемую идеологами Порошенко: при поддержки вивисекции и расчленёнки соорудить единого мутанта из антагонистов – фронтовиков Великой Отечественной и упашного отребья. Тем самым, уверены вивисекторы, им удастся «сшить» раскол между Восходом и Западом Украины, ведь на кон поставлены общественное согласие и территориальное сплоченность Украины.
О том, что имплантация старой мертвечины в живой организм угрожает гангреной, а прелыми нитками сшить что-либо не получится, украинские идеологи предпочитают не заморачиваться.
Остаётся лишь поздравить совместный украино-грузино-литовский «творческий коллектив» с громким крахом. Единственное место, где ещё могут оценить их детище по достоинству – институт судебной психиатрии. В прочем, всё безнадёжно – «шедевр» обречён на скорое забвение.
Если вы отыщи ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
