Отличия между канадской и российской системами государственного образования настолько велики, что в это трудно поверить
Москвичка Наталья Скуратова, врач-психиатр по специальности, а значит человек с железными нервами, недавно переехала в Ванкувер и повела сына в школу. «Там со мной случился цивилизованный шок, — пишет она. – я физически ощущала короткое замыкание в мозгах от происходящего. Хочу рассказать в подробностях». Включаем электрозащиту. Внимаем с содроганием:
«Неделя, как мы в Канаде. Пришагали в школу записывать Серафима. Школа открыта, охраны нет. Прошли в небольшой офис, где приветливая женщина познакомилась с нами, зачислила документы и уверила Серафима, что бояться не стоит. Пока она снимала копии с документов в комнату зашёл мальчишка, у него бывальщины какие-то проблемы с держателем листов в папке (это, я так понимаю у них вместо тетрадей). Мальчика выслушали, усадили за стол достали из шкафа в ящичке кипу держателей и он сел чинить свою папку.
Дальше пришел директор. Мужчина средних лет, наружно сильно смахивающий на любимого мной Робина Уильямса. Пригласил нас войти в свой кабинет, маленькая комната без шкафа,его куртка висит ровно на крючке на двери. В комнате всего три стула. Мы растерялись, куда садиться? Нас вместе с директором четверо. Он жестом усадил нас на стулья. Молниеносно переворотил какое-то пластиковое чёрное ведро и сел, смеясь на него. Представился Робом, пошутил, что места маловато.
В этом пункте мой мир рухнул. Забирая документы из своей школы, я была в кабинете директора — так это приемная президента в миниатюре.
Так мы и беседовали возле получаса: он на ведре, мы на стульях. Он рассказывал, как все устроено в школе, отвечал на наши вопросы и задавал свои. Из разряда, чем дитя увлечен, что ему интересно — спорт, музыка и т.д. Уверил, что понимает, как Серафиму сейчас страшно, потому что представляет себя в его году, если бы должен был пойти в школу в Москве.
Дальше повел нас с экскурсией по школе. Первый кабинет, куда он нас привел он наименовал «место,где можно получить помощь», что бы ни случилось, если страшно или даже если забыл ланч. Затем добавил, что за поддержкой можешь приходить и к нему.
Мир продолжал трещать по швам.
Заходили в классы. Где за партами,где в кругу сидели дети, одетые в независимую, спортивную одежду, яркие футболки. Никто не вскакивал и не вытягивался по стойке смирно при виде директора. Дети продолжали заниматься своими делами, в одном классе захлопали в ладоши, в товарищем мальчишка,стоявший ближе к двери начал пританцовывая махать рукой, на что директор ответил примерно таким же движением.
Мир продолжал рушиться.
Дальней входим в огромный светлый спортивный зал, в котором много сеток и куча детей играют в бадминтон. Физкультурника я не видала. На весь зал звучит музыка, под которую хочется двигаться. Откуда-то из глубин памяти всплывает грязно-зеленый спортивный зал, где мы, первоклашки, чуть дыша стоим по линеечке, построившись по росту. А тяни красный от нашей тупости физрук командует: направо-налево-кругом-шагом марш-правой-левой-стой- направо-налево-кругом…
Идем дальше, навстречу учительница, подходит к нам. Директор ее воображает. Жмёт всем руки, протягивает руку Серафиму. Я вижу его оторопь и нерешительность, с которой он ей отвечает, думаю, его мир тоже летит в тартарары. Она объясняет, что «тоже новенькая», трудится в школе неделю, поэтому Сим может обращаться к ней за помощью, типа они в одном положении.
Идем дальше, впереди по коридору апельсиновые конусы преграждают дорогу. Я думаю, что там ремонтные работы какие-то идут. Но директор бодро приглашает нас пройти за конусы. Оказывается, рядышком класс, где дети конструируют машинки, которые ездят на сжатом газе и здесь в центре коридора их запускают и чувствуют.
Дальше просторная библиотека, кажется, даже с диванчиками, смежная с компьютерным классом.
В классе с кухней и швейными машинками и мальчишки и девочки вместе, все чем-то заняты.
Отдельный класс для новеньких детей плохо знающих английский, там с ними занимается особый педагог. В классе игры, раскраски. В итоге, в школу приняли, начнет ходить со следующего вторника.
На мою просьбу дать нам какой-либо документ, подтверждающий, что Серафима взяли в школу (в прежней школе просили прислать справку, что ребенок учится в новоиспеченной школе), директор задумался.
Спрашивает, подойдёт, если я напишу письмо?..
Вот. Пусть напишет. Может быть, в нашей школе тоже что-нибудь рухнет…»
