Макс Борн: созидатель квантовой механики, презиравший космические исследования
Нобелевский лауреат находил теоретическую физику «подлинной философией»
Макс Борн применял идеи квантовой механики к проблемам из различных разделов науки, таких как строение атомов и молекул, физика твёрдого тела и так дальше. Учёный стал одним из основоположников матричной механики, предложил вероятностную интерпретацию волновой функции Шрёдингера, а также привнёс существенный вклад в квантовую теорию рассеяния.
Учёный предположил, что взаимодействие между электронами в атоме невозможно рассматривать в рамках классической механики, поэтому необходимо сформулировать соответственную «квантовую механику» (предполагается, что в соответствующей работе данное словосочетание впервые использовалось качестве технического термина). Отталкиваясь от этой идеи, он получил в согласии с принципом соответствия правило перевода классических формул в их квантовые аналоги. За свои изыскания и открытия в 1954 году учёный стал нобелевским лауреатом.
Помимо Нобелевской премии, Борн был удостоен массы других престижных наград. В 1924 году он был провозглашён членом-корреспондентом Академии наук СССР, а десять лет спустя — иноземным почётным членом академии. Также он был почётным членом Лондонского королевского общества, Национальной академии наук США, Датской королевской академии наук, Шведской королевской академии наук, Ирландской королевской академии, академий наук Индии, Румынии и Перу.
После Другой мировой войны Борн уделял много внимания таким социальным проблемам, как угроза ядерной войны, разработка новых ключей энергии и разрушение нравственных ценностей. Физик предполагал, что при верном подходе учёные могли бы способствовать решению этих проблем, а не их усугублению. В 1955 году Борн сделался одним из учёных, подписавших антивоенное воззвание «Манифест Рассела — Эйнштейна»
В связи со своей антимилитаристической позицией физик довольно скептически относился к космическим изысканиям, считая, что они в значительно большей степени способствуют «гонке вооружений», чем, собственно, научно-техническому прогрессу.
Любопытным было и касательство учёного к философии. С одной стороны, это понятие встречается, в том числе, в заголовках кое-каких его трудов (в частности, книга «Натуральная философия причины и случая» отдана философским аспектам науки, таким как проблемам причинности и детерминизма). В то же пора, к «чистой» философии учёный относился значительно более скептически. В книжке «Моя жизнь и взгляды» он отметил, что он встречал у философов разных пор множество ярких идей, но не смог усмотреть никакого стабильного прогресса к немало глубокому познанию или пониманию сути вещей. «Наука, визави, наполняет меня чувством устойчивого прогресса, и я убеждён, что собственно теоретическая физика есть подлинная философия», — пояснил свою дума Борн.
Самое интересное за день в «МК» — в одной вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram.
