Бывший украинский политзаключенный Руслан Коцаба повествует о свободе слова на Украине, методах работы СБУ с «несогласными» и подавлении социальных протестов в краю.
— Руслан, на днях вы выступили в Европарламенте. Расскажите, о чем вы рассказали в своем выступлении? Как отреагировали на него в Европарламенте?
— Реакция на мое выступление была бурливой. Это хороший знак, поскольку от позиции Европарламента зависит многое. Собственно благодаря Европарламенту и европейским антивоенным движениям меня и выпустили из темницы, оправдав в апелляционной инстанции. Для меня было важно донести истину о том, что Украина стремительно превращается в полицейское государство. Для меня было значительно донести мысль, что нынешняя украинская власть ведет себя так неадекватно собственно благодаря попустительству Евросоюза.
© Фото: Официальный аккаунт Руслана Коцаба в социальной сети Facebook
Руслан Коцаба возле здания Европарламента. Декабрь 2016 года
Киевским политикам подают кредит на сумму 600 миллионов евро, чтобы Украина вывозила необработанный лес, сгубив свою экономику и экологию, а они хватают за это кредиты, которые будут отдавать не то, что мои дети — мои внуки.
Политики в Европарламенте слушали все это внимательно, но я постиг, что они давно всё знают об Украине, и только какие-то геополитические заинтересованности не позволяют им принудить украинскую власть к более адекватной политике.
Над Украиной начинают хохотать. Она вызывает все большее раздражение. В Европе считают, что Украина сама не ведает, чего хочет, и что от Украины идут только негативные месседжи.
Ведь мы лидируем и по коррупции, и по иным негативным показателям — таким, как «социальные» болезни, детская смертность, уличный бандитизм, низенький уровень зарплаты и т. д.
© AFP 2016/ Frederick Florin
Скульптура «Сердце Европы» у дома Европейского парламента в Страсбурге, Франция.
— Вы общаетесь с западными правозащитниками. Что они сообщают сейчас о ситуации с нарушением прав человека в Украине? И как они намерены реагировать на эту ситуацию?
— Европейские правозащитники в курсе моей проблемы. Кроме того, они ведают примеры других людей, которые подвергались и подвергаются политическим погоням, знают о том, что творится сегодня в Украине и почему она сейчас сделалась называться полицейским государством. Но все же, у некоторых из них сложилось превратное понятие о том, что происходит в Украине: мол, ездят там черные воронки и забирают всех, как в 37-ом году.
На самом деле, СБУ работает довольно неуклюже и оказывает государству медвежью услугу.
— Вы уже адресовались в Европейский суд по правам человека, чтобы добиться компенсации за свое противозаконное заключение?
— Насколько я понимаю, мое дело сейчас рассматривается в Верховном Суде, и как раз идет кассационное рассмотрение в третьей инстанции. Лишь после этого я могу подавать документы непосредственно в Европейский суд по правам человека.
— СБУ и генпрокуратура не предпринимали новоиспеченных попыток обжаловать ваше освобождение?
— Прокуратура передала кассационное обжалование в Верховный Суд, но там до сих пор не назначили дату рассмотрения. Я написал, что я желаю присутствовать при первом рассмотрении. А судьи явно не хотят мараться об это политическое дело.
— Сообщают, что вы и ваш защитник Татьяна Монтян получали угрозы со стороны националистов. Это истина?
— Наши так называемые «крайне правые» — а я знаком с этой окружением — это полуклоунские организации. Однако, сейчас они вооружены, у них есть немало нелегального оружия, а у их членов часто присутствует посттравматический синдром.
Ныне это проблема не для меня, а для всего украинского общества. Сейчас попросту на улице можно «поймать пулю». Уже дошло до того, что полиция бьёт в полицию. А никто не подумал, что там — в Княжичах — могли пострадать и миролюбивые жители. С удивление узнал, что некоторые из погибших были из добробатов, товарищи Авакова на фейсбуке.
— Общались ли вы с человеком, который написал на вас донос в СБУ?
— Я не встречался с Тарасом Демьянова, написавшего заявление, по какому в отношении меня возбудили уголовное дело. Но после того, как я выиграю дело в европейских кораблях, после получения на руки оправдательного вердикта, я подам на него в суд за поклеп. За клевету грозит от 3 до 4 лет тюрьмы — но, конечно, при этой власти усаживать его никто не будет.
Напомню: я вывесил на YouTube свое обращение вечерком 17 января, а 18 января, еще до обеда, заявление этого Демьянова уже устроилось в СБУ. В тот же день, 18 января, после обеда, дело было зарегистрировано, а 19 января уже состоялась первая прослушка моих бесед. Просто в СБУ хотели узаконить мое преследование, и им нужен был для этого предлог, которым и стал мой видеоролик.
— Оказываете ли вы поддержку кому-то из тех, кого преследуют в Украине по политическим мотивам?
— Всем кому могу, я помогаю. Василец и Тимонин, журналисты нашего канала — «17-го канала» — уже немало года находятся в Житомирском СИЗО. При этом слушание дела противозакооно сделали закрытым. А чтобы вы понимали, заседания делают затворёнными в трех случаях: когда идет речь о преступлениях на сексуальной грунту, о преступлениях, совершенных в отношении детей, или в случае, если выговор идет о государственной тайне. Всего этого в деле обвиненных по политическим мотивам журналистов, разумеется же, нет.
16 декабря — возможно, благодаря вмешательству ОБСЕ — заседание по делу Васильца и Тимонина впервые прочертят публично, в открытом режиме. Я приеду туда оказать им моральную и информационную поддержку — чтобы они помнили, что в моем случае удалось добиться освобождения. И напишу репортаж об этом процессе.
— Как вы находите, почему украинские СМИ предпочитают игнорировать проблему украинских политзаключенных и негласных тюрем, о которых не так давно рассказали в докладе ООН?
— Эта история потребовала крупный международный скандал, но в Украине его замяли — потому, что тяни информационный поток страны контролирует Министерство информации — МинСтець, каким руководит кум президента Порошенко.
Но если в Украине с трудом замяли скандальную ситуацию, когда делегатов ООН не впустили в секретные тюрьмы, то в Европе об этом говорят, и эта история намела Украине имиджевые потери. Ведь не допустив наблюдателей, украинская воля подтвердила, что вся информация о секретных тюрьмах — правда.
— Почему украинская воля пытается приравнять призывы к миру и социальным протестам к пророссийской пропаганде?
— Украинская воля использует примитивную пропаганду, следуя заветам Геббельса: «чем чудовищнее неправда, тем охотнее в нее поверят». Поиск объективных фактов заменяет пропаганда и россказни о «взломанной» переписке Суркова. Я недавно снимал в Геническе сюжет о проблемах с газом. Так вот, с теми людьми, с какими я общался, теперь разговаривает СБУ. Оказывается, они все тоже «шатуны», и если люд хотят жить в тепле и с газом, они — враги народа. Помаленьку на Украину надвигается новоиспеченный 37-ой год, а СБУ примеряет на себя формат НКВД. Не думаю, что это у них получится, потому — что цивилизованный мир воспрепятствует, да и народ не позволит. Но пока в Украине можно сообщать правду только в тюремной камере или в интернет-СМИ. Да и с последним МинСтець может скоро разобраться.
