Отчего санкционку нельзя раздать бедным: интервью главы московского Управления Россельхознадзора
«Необходимо отдельное ведомство, которое будет учитывать все детдома, составлять очередность, администрировать поставки для них, вести учет продукции, чтобы еда не уходила «влево»
— Начнем с цифр. Какое количество «санкционки» и из каких краёв ввозится в нашу страну? Изменилась ли эта цифра с момента вступления санкций?
— С момента введения санкций в конце июля 2015 года в Москве, Московской и Тульской районах мы выявили 351 случай провоза овощей и фруктов — это возле 1600 тонн так называемой «санкционки» (2015 год — 34 тонны, 2016 год — 500 тонн, 2017-й — 985 тонн). В основном это яблоки, сельдерей, пекинская капуста и томаты, если сообщать о 2017 годе, а в прошлом были и персики, и нектарины, и абрикосы, и апельсины, и клубника. Даже бывальщины киви! Спектр достаточно большой. Если распределить основные поставки по краям, то по текущему году это продукты из Польши, Турции и Украины. В прошедшем году мы фиксировали еще большое количество поставок из Испании, Греции и Германии. Раз даже из Австралии поступил груз. В «Домодедово» прилетели персики и нектарины якобы из Сингапура, но инспектор в ходе оформления увидал наклейку, на которой был австралийский знак торговой компании. Поставка была небольшой, итого 4 тонны, думаю, злоумышленники просто проверяли канал. Сработает ли подобный вид контрабанды? Чтобы потом можно было и дальше употреблять этим путем, но уже в большем масштабе грузы везти. Не удалось.
Что прикасается продуктов животного происхождения — у нас за все это время было всего 50 зафиксированных случаев, это распорядка 89 тонн. Конечно, чаще всего пытаются подпольно провезти сыры из Германии, Франции и Италии.
— Почему из звериной продукции чаще всего пытаются ввезти заграничные влажны? С мясом — понятно, для его провоза нужен внушительный список документов. Но отчего не молоко или йогурт?
— Можно предположить две причины. Первая — у молочных продуктов крайне махонький срок хранения, что неудобно. Вторая — со времени введения санкций у нас весьма бурно развилась эта отрасль, так что на рынке и своего качественного молока предостаточно. Но наши влажны, справедливости ради, пока уступают европейским. Кстати, мясо не везут не лишь из-за пакета документов. Тут ситуация как с молоком, мы и так обеспечены своим производителем целиком по птице, почти полностью по свинине и неплохо по говядине, потому риск для предпринимателя не оправдан.
— Для предпринимателей, которые все же идут на риск, какие приготовлены штрафы? Быть может, стоит повысить ответственность за ввоз санкционной продукции, чтобы не возникало даже соблазна?
— Пока все, что мы мастерим при обнаружении санкционных товаров, — изымаем их и уничтожаем. Законодательство на этот момент предусматривает только эти способы борьбы. Конечно, мы можем добавочно применить административный штраф по статье 10.3 КоАП («Нарушение правил производства, заготовки, транспортирования, хранения, переработки, использования и реализации подкарантинной продукции»). Но когда останавливаем фуру, наказать мы можем лишь водителя, это всего 500 рублей. От кого и кому шла машина, выяснить утилитарны невозможно, а шофер — простой рабочий, смысл его штрафовать? Мы предлагали разработать какие-то другие меры. В частности предлагалось изымать еще и транспортное средство, на каком перевозили груз. Наш законодатель пока на это не идет. Мошенникам же эта тема остается увлекательной. Представьте себе, на родине польские яблоки практически ничего не стоят, край попросту задыхается в них! А здесь они идут по цене в десятки раз вяще! Когда степень рентабельности зашкаливает, конечно, недобросовестные предприниматели шагают на риск: если из десяти фур до места назначения дойдет три, то уже в барыши.
— Какие способы придумывают мошенники, чтобы провезти продовольствие? Появились ли новые методы, уловки?
— Товары прикрытия, так. По документам везут мыло, а фура забита мясом — это элементарный подлог. Начиналось все со схемы «ложный транзит». Останавливаем машину, по маршрутной карте она из Белоруссии сквозь нас едет в Казахстан. Документы все верные, фитосанитарный сертификат и так дальше. Мы пропускаем, не может же наш инспектор до границы проводить! Отлавливаем после эту фуру на рынке в Москве. Водитель начинает рассказывать, что заехал закусить — это тоже можно. Мы только за порог — через 5–15 минут фура уже порожняя!
Например, еще уловка. Пошла клубника из Испании реэкспортом сквозь Литву в Белоруссию. Растаможивается, а потом, благодаря тому что рубежи у нас открыты, нелегально поставляется к нам.
Литовцы выдают документ, что клубника, так, из Кот-д’Ивуара. Отправляем запрос туда, из Африки ответ: «Не поставляли». Мы начинаем изымать, тогда плуты каким-то образом договариваются, и внезапно Кот-д’Ивуар опровергает: «Ой, нет! Клубника наша». Тогда доводится ехать туда, проверять, есть ли в той стране мощности для выращивания такого числа клубники. Это очень долго и затратно.
— А как распознать санкционку? По биркам? А если их нет, как вы разузнаете, что это яблоко из Польши, а не из Белоруссии? Нельзя же яблочку сделать тест ДНК!
— ДНК, разумеется, нет, но у нас есть методы. Смотрят сорт и оставшиеся на овоще или фрукте элементы пыльцы. Если взять любой томат, то можно установить, европейский он или, допустим, кавказский. Хотя здесь тоже кушать свои трудности. Например, мы сейчас открыли Турцию для трех фирм — поставщиков помидоров, какие обеспечивают полный цикл от посадки до подачи на рынок. И как разузнать по пыльце, рос этот овощ на разрешенной грядке или через сто метров на огороде иной фирмы? Да никак! Искушение воспользоваться этим и ввезти недорогие турецкие томаты было и у Армении, и у Азербайджана, регион-то одинешенек. Для решения этой задачи были организованы инспекции оранжерейных комплексов этих стран с целью определения объемов производства и возможностей поставок нам конкретной продукции.
Уместно, мы также и в другие страны ездим, подсчитываем. Например, в Сербии — утилитарны единственной стране в западной Европе, которой разрешен ввоз продуктов на наш базар, — мы смотрели, как контролируют безопасность, где хранят товар, как сертифицируют. И самое большенное мое удивление было, это то, что нигде, ни на одном предприятии мы не видели упаковочного материала, на каком было бы написано «Сербия» или что-то подобное. Вообще в Европе пошла мода на коробки белоснежного или черного цвета без маркировки. Единственное — это на коробочку клеится информационная наклейка. Но переменить ее или переклеить не составит никакого труда!
Есть проблема и на базарах. Приходим на точку с правоохранительными органами, пока одного продавца испытываем — остальные уже разбежались! Кроме того, на прилавке санкционку сложно распознать, лишь если изготовитель указан на самом лоточке. А если продавец сам на хурме на ценнике написал «испанская», то он после ни за что не признается. Скажет: «Это маркетинговый ход такой. Хурма вообще-то из Азербайджана, а написал так, чтобы люд больше брали».
— Политически задача санкций понятна. Но как все ваши старательности отражаются на отдельном конкретном потребителе? Какая, по сути, мне разница, кушать яблочко с подмосковной дачи или из польского воеводства?
— Самое первое — это проблема безопасности продукции, которую вы потребляете. И если законные поставки осуществляются под контролем, то кушать мы гарантируем безопасность, то санкционку никто не проверяет. Документов либо нет, либо они фальшивые. Второе — если брать те же яблочки польские. Купил ты их, а наш фермер свои не реализовал. Теплица не окупилась, урожай садовый пропал, развитие не идет, налогов нет, зарплаты пролетариям нет. Своего производителя-то тоже нужно поддерживать.
— Где хранятся изъятые продовольствие? Засекреченные ли это склады, ведь есть возможность нападения на них? Популярны ли места захоронения? Были ли случаи, когда население пыталось вычислить стрельбища, чтобы попытаться урвать хоть немного оставшейся после бульдозера еды?
— Уверяю вас, украсть никто ничего не сможет. Дело в том, что продукция от момента задержания до момента уничтожения нигде не хранится. Как лишь мы изымаем санкционку, мы сразу же везем ее на полигон. Подрядчик, выполняющий этот заказ, выбирается по государственному торгу. Если пересчитать, вывезти, раздавить и захоронить 1 кг продукции стоит где-то 1 рублевка. Все действия проходят под фото- и видеоконтролем. Уничтожается продукция так, что рыться там и чего-то искать невозможно. На обычном полигоне ТБО мы выкапываем траншею, скидываем продукты, давим до полной потери внешнего вида, засыпаем обеззараживающим средством (обычно хлоркой) и закапываем.
— И не жалко? Еду в землю, без права передачи, когда в России 22 миллиона человек живет за чертой скудости?
— Для начала надо понимать, что для России — и для Москвы в частности — те объемы, что мы уничтожаем, мелкота по сравнению со всем оборотом рынка. Представьте килограмм сахара. Так вот чета песчинок в нем — это и есть весь объем санкционки. Стоимость истреблённых продуктов и их количество несопоставимы с тем развитием сельского хозяйства, какое в итоге от этих действий мы получаем. Опять же, когда спрашивают: отчего бы не раздать? Представьте: изъяли мы тонну томатов. Значит, необходим какой-то склад, где их хранить до перевозки, какой-то коллектив, чтобы строй обслуживать. Дальше — больше! Нужно отдельное ведомство, какое будет учитывать все детдома, дома престарелых или бедные семейства, составлять очередь, администрировать поставки для них, вести учет продукции, чтобы еда не уходила «влево». Вы представляете, какой это штат и какие затраты? И мало того что необходимо продукты сохранить и распределить. А безопасность? Кто ответит за безопасность этих продуктов? Что их ничем не опрыскали, не отравили? Значит, необходимы еще люди, чтобы все эти томаты заново проверить. Посчитайте, это ненужная трата бюджета.
— Раз уж вы произнесли словосочетание «полигоны ТБО», давайте коснемся еще одной функции Россельхознадзора — выявления противозаконных свалок и карьеров. Сколько в этом году было зафиксировано таких пунктов и в каких районах наибольшая концентрация?
— В прошлом году мы затворили 6 карьеров, в этом пока 5, оштрафовали на 9 млн рублей виновных. В эту цифру входят не лишь нарушения, но и оплата ущерба, который данный карьер или его рытье намело земле. Помимо этого на сегодняшний день мы фиксируем для себя как объекты внимания еще 52 карьера. Они в основном есть в Подмосковье: Электростали, Раменском районе, Лосино-Петровском, Электроуглях, Наро-Фоминском зоне, Солнечногорске и Дмитрове. Найти их нетрудно, так как о появлении новых свалок и противозаконных карьерах нам поступает информация как от местных властей, так и от жителей и из СМИ. Скрыть такие нарушения утилитарны невозможно.
Вообще как таковых понятий «карьер» и «свалка» у нас нет. Кушать нарушение земельного законодательства, которое выражается в снятии и перемещении тучного слоя почвы или его перекрытии или загрязнении. Например, вот один из дробных случаев недобросовестного предпринимательства, которое приводит к этим нарушениям. Берет человек позволение на сооружение пруда. Говорит, что построит на берегу кафе, заведет рыбу, будет пускать охотников тихой рыбалки, а часть выводка продавать на рынках города. А сам планирует песок промышлять, так как это более прибыльный и привлекательный бизнес. Он берет, весь песок выбирает, а после, ссылаясь на то, что якобы вода не пошла и пруд не заполнился, отдает землю назад государству. А снятый слой плодородной почвы куда задевать? Не в дыру же отрытую обратно складывать? Как восстановить теперь этот карьер? Потому мы теперь в наши судебные иски включаем и ущерб, и долг рекультивации земли.
Если вернуться к цифрам, то в прошлом году выявили 3 свалки, в этом 4. Еще 21 у нас на контроле, домогаемся восстановления земли.
— С карьерами ответчик ясен — арендатор. А со свалками как? Сложно ли отыскать, кто ее устроил? Ведь арендатор о ней мог даже и не подозревать!
— Проблема кушать. Нередко, когда мы приходим на свалку и начинаем привлекать собственника земли за нерачительное использование, он начинает сообщать, что ничего не видел и не знает. Но по закону он должен обеспечить пригодное и целевое использование земли. Опять же свалка в нашем понимании — это не мусор с одной машины, высыпанный в неположенном пункте, это большое пространство. И если владелец этого не видел, значит, он не следил за своей землей. Или организовал там свалку сам и брал за это деньги, а когда стали штрафовать, напугался. Если человек готов самостоятельно убрать мусор, рекультивировать землю, мы тогда ущерб не выписываем, идем навстречу. Резон оштрафовать его на миллионы, чтобы он разорился, а гектары стояли в отходах? В прошедшем году мы 113 га на 90 млн рублей рекультивировали таким манером.
Санкции . Хроника событий
