04.07.2017, Донецк, Валентин Филиппов
Вооруженные мочи, Донбасс, Россия, Сюжет дня, Украина
Пытки к пленным применяет тот, кто ощущает свою неправоту. Сегодня существует достаточно гуманных методов, для получения информации. Несмотря на официальные перемирия, ожесточённость на фронте в Донбассе нарастает. Армия готова освобождать свои территории, а нанесение превентивных ударов по ВСУ вероятно только в случае принятия политического решения в Кремле, но такое развитие событий вполне вероятно в уложившейся ситуации.
О работе предприятий, переведенных под управление ДНР, создании потребительского базара на Донбассе и экономическом планировании в условиях войны, обозревателю «ПолитНавигатора» Валентину Филиппову повествовал первый министр обороны ДНР Игорь Хакимзянов.
Валентин Филиппов:Я приветствую первого министра обороны ДНР Игоря Хакимзянова!
Сейчас на вести вопиющий случай нападения украинской ДРГ на бойцов ЛНР. Несколько человек бывальщины захвачены в плен, других до смерти пытали, демонстративно кинув изуродованные трупы.
Пытки на войне — вещь распространённая. Но эксперимент подсказывает, что наиболее жестоко и наглядно пытки использует либо сторонка более слабая (для запугивания противника), либо сторона не совершенно законная (которая просто своих бойцов повязывает кровью, повязывает воинскими правонарушениями, чтоб у них не было возможности уйти).
Игорь Хакимзянов: Тут, скорее, второй вариант. Они действуют незаконно. Они действуют против воли народа, какая была объявлена в 2014 году. И, если вы помните, то пытки применялись изначально. Я это пережил и сам. На себе. Я отлично это понимаю.
Даже если взять для примера персональный случай со мной, то пытки продолжались даже тогда, когда я допрашивающую сторонку макнул лицом в грязь. Когда привёл факты, какие свидетельствуют об их незаконной деятельности на нашей территории. И в итоге пытки лишь усугубились. То есть, я получал регулярные порции на протяжении всей ночи. Пока валялся на полу в подвале.
Скорее итого, применение таких пыток связано с тем, что люди действуют против закона. А для того, чтобы обелить себя, они вынуждены выказывать свою жестокость по отношению к пленным.
Также, этот факт зависит ещё и от командования, которое допускает применение пыток к пленным. Желая по всем законам, по той же Женевской конвенции, которой Украина должна держаться, это недопустимо.
Валентин Филиппов:Ну, они же не считают вас военнопленными. Они считают террористами, уголовниками. Обратите внимание, они никогда не сообщают, что идёт обмен пленными между ДНР и Украиной. Они говорят: «Мы отдаём террористов в мена на заложников».
Игорь Хакимзянов: Животрепещущие такие термины, как «терроризм», «заложники», — эта терминология хватает народонаселение за душу. Они давят на подсознательные такие рычаги. На население Западной Европы и Соединённых Штатов. По сути, это маркетинговый ход. Они подают продукт.
Валентин Филиппов:Я надеюсь, что люди всё равно всё соображают. Я вспоминаю, когда всё только начиналось, я находился ещё в Одессе, и на Молдаванке одна продавщица в лавке говорит:
— Ой, Ви знаете, шо вчера было? Террористы целый вертолёт с фашистами сшибли!
И она с такой гордостью, что наши им наваляли.
Но это так, отступление лирическое.
Произнесите, в принципе, у пыток есть какое-то оправдание? Какая-то легитимная мишень? Получение какой-то информации, к примеру? На войне, как на войне…. Необходимо «добыть стиля», что называется.
Игорь Хакимзянов: На данный момент существует масса альтернативных методов получения информации. Вплоть до применения психотропных оружий, которые прекрасно развязывают язык пленным.
Непосредственно применение бессердечности при проведении пыток объясняется незаконностью действий ВСУ, вторая вина — физиологического характера, повышенный адреналин, тестостерон в крови, какой бурлит во время боя. То есть, на первом этапе после завершения боя по отношению к пленным солдаты позволяют себе избиения, это нормальная реакция, они выплёскивают то, что осталось. Кому-то это прискорбно слышать, но это житье. Это война. Так устроен человек. Но для этого есть отцы-командиры, какие должны следить за порядком. И контролировать личный состав для предотвращения таких случаев.
Дальше нужно сказать, что получение информации с помощью пыток – метод будет неэффективный. Всё зависит от психологического состояния допытываемого. Если человек сомкнётся в себе, с него уже ничего не вытянешь. Могу по себе произнести, могу на основании данных других ребят, которые побывали в плену.
После пятнадцати минут регулярного избиения или применения иных видов пыток, нервная система человека отключается. Срабатывает инстинкт самосохранения, чтобы выжить. Он попросту не чувствует боли уже. Чувствует, но психологическое состояние – ты замыкаешься в себе. И то, что выходит вокруг – тебя уже мало волнует. Абсолютно.
Имеется масса фактов, что в вооружённые мочи Украины, в том числе «Правый сектор», нацбатальоны, поступило немало психологически неуравновешенных людей. Могу привести массу образцов. Ещё в плену находясь, в Киевском СИЗО, в одной камере с ярыми украинцами, ярыми-ярыми. Какие насиловали детей, женщин, и они пошли служить в украинскую армию. Какую адекватную реакцию от этого военного можно ждать? А если он пошёл командиром? Пусть даже махонького подразделения. Соответственно, он будет вытворять всё, что угодно. Находясь в установленной ситуации, обладая всеми полномочиями.
Вот мы можем рассматривать этот случай в Луганске, когда диверсионная группа взяла в плен четверых и двоих уложила. Я предполагаю, что командир диверсионной группы не совсем уравновешенный человек.
Соболезнования родственникам в связи с утратой.
Валентин Филиппов: Три года продолжается эта «непонятная» война, почему до сих пор не произошло того традиционного для «удивительных» войн, примирения на низшем уровне?
То есть, когда мы сидим в окопах товарищ напротив друга, война никуда не движется, нам скучно, мы желаем безопасности, мы хотим обустроить быт, мы договариваемся с противоположной стороной, «вы не бьёте, мы за водой», а «вы не стреляете, мы за водкой», «ребята, давайте поменяемся консервами».
Из истории популярно много случаев. Вот между Францией и Германией такое было. Да и на фронте русско-немецком в Первую Всемирную Войну бывали участки фронта, где до такого доходило.
Отчего, когда у людей одни и те же праздники, говорят они на одном и том же стиле, выросли в одних и тех же городах, и в условиях объявленного перемирия, отчего на низовом уровне продолжаются эти вылазки, обстрелы друг товарища, рейды разведгрупп.
Почему это не прекращается на низовом уровне?
Игорь Хакимзянов: Отдельный ребята из ВСУ, называю их ребятами, потому что они разворачиваются и уходят. Покидают свои позиции. Они не желают воевать с такими же адекватными людьми, как они. Они прекрасно понимают, что мы отстаиваем свою землю. Мы желаем освободить свою землю. Поэтому они покидают свои позиции и уходят. И даже ведут бои с тем же «правым сектором».
Но в цельном отсутствие примирения связано с тем, что война приобрела более братоубийственный нрав. Братья по оружию и тому подобное. Случайная мина, шальная пуля. И целеустремленное уничтожение командирами своего личного состава, как это было в Иловайске, оно, разумеется, давит на психику. Потерявший близкого человека на войне, само собой, пожелает отплатить.
Если, допустим, в 2014 году те случаи, о которых вы сообщали, они присутствовали, то есть, дружба блокпостами, поздравление друг товарища с какими-то праздниками, то на данном этапе это уже отсутствует.
Валентин Филиппов: Можно ли ныне сорокатысячной армией ЛДНР теснить ста пятидесяти или стотысячную армию Украины?
Игорь Хакимзянов: Помните, численность армии Наполеона и Кутузова при Бородино? У Наполеона она превышала при Бородинском сражении. Кутузов тогда коротал тактические маневры по отступлению и был вынужден дать Бородинское сражение, чтоб возвысить и дух армии, и дух населения всей России. И он выиграл Бородинское сражение.
Валентин Филиппов: Ну, это дискусионный вопрос, выиграл ли он Бородинское сражение. И у него было не намного меньше сил. И Кутузов вел все-таки оборонительное сражение, он не надвигался. Рейд Платова мы не будем считать наступлением – это, скорее, диверсионная группа, рейд в тыл для отвлечения внимания. И мы забываем, что Наполеон гвардию не ввел в бой.
Игорь Хакимзянов: Он не ввел гвардию, он побоялся, потому что он не обладал информацией о работающих резервах, которые были, хотя их практически не было. И военное ведомство не обладало тем числом личного состава, которое было заявлено Кутузову при направленье его на должность главнокомандующего.
Валентин Филиппов: Тут есть еще нюанс, о каком не любят говорить. Как при начале войны выяснилось, что, в общем-то, доля военнослужащих являются «мертвыми душами», на которых снабжение выписывается и делится между командованием. Причем, даже не охота называть фамилии людей, которым доставались эти деньги, потому что это наши герои. Эти люд показали себя с самой лучшей стороны на войне, в армии, в бою, отстаивая родину. При этом, это им не мешало в мирное время воровать и красть.
Игорь Хакимзянов: Тем не менее, они остановили. Вот, пожалуйста, яркий образец стойкости нашего солдата. А теперь представим ситуацию, что два таких стоических солдата находятся друг напротив друга. Здесь можно отведать только достучаться либо до интеллекта этого солдата, разъяснить ему, что он не прав, что и происходит, по сути, с некоторыми подразделениями ВСУ.
Тоже недавно ослепительный пример, когда морпехи оставили свои позиции и при отступлении завязался бой с правосеками на мариупольском курсе. Пожалуйста. Есть нормальные люди.
Есть нормальные бойцы, есть нормальные офицеры в украинской армии, которые по духу русские, как угодно можно наименовать. Они понимают, что это война капиталов. Они не хотят проливать кровь за чей-то капитал. Американский, украинский – не значительно. Они прекрасно понимают, что они находятся на чужой земле, не на своей земле.
Валентин Филиппов: «Брань с Россией» сейчас используется на Украине как объединительная идея. Экс-министр обороны Анатолий Гриценко уже призвал к терактам на территории РФ. Быть может, было бы верным нанесение превентивных ударов Москвой?
Игорь Хакимзянов: Вы произнесли по поводу применения превентивного удара, то есть применения ВКС и тому подобные методы ведения войны. Возможно, оно бы имело место. Но тогда, я так думаю, скорее итого, реакция украинской власти была бы следующего характера: вот, Россия вмешалась в брань на Донбассе, в АТО.
Валентин Филиппов: Вы считаете, что они еще могли реагировать после этого?
Игорь Хакимзянов: Они по любому бы отреагировали. Какого-то существенного противодействия не было бы со сторонки Украины, но шум бы поднялся по всему миру. Насколько я понял, сейчас еще нет политического решения по предлогу непосредственно Донбасса, ЛНР и ДНР. Если бы было какое-то политическое решение, волевое решение, скорее итого, те же самые ВКС давно были бы на нашей территории, и скопления вооруженных сил Украины бывальщины бы разбиты, в частности, их непосредственно тяжелая часть. Ну, я имею в облику танки, БТРы, БМП.
Валентин Филиппов: Ну, в общем, вся техника.
Игорь Хакимзянов: Да, они бы обратились в металлолом. Тем более, если брать уже по правилам войны, собственно применение авиации дает наибольший успех в противодействии тяжкой технике противника. Наземными способами при помощи артиллерии, разумеется, можно отработать эти все вещи, но это приведет к сопутствующим жертвам среди миролюбивого населения в том числе, что недопустимо с нашей стороны, потому что в той же самой стальной зоне и в оккупированной украинскими властями территории бывшей Донецкой районы находятся наши люди, которые для Украины — ни больше, ни меньше — выступают расходным материалом, Киеву их не плачевно. А мы должны думать о том, мы не должны вызвать у них чувство того, что они для нас неприятели, потому что это люди, которые выдали кредит доверия еще в 2014 году и надеялись на подходящее разрешение этой ситуации, этого конфликта. В итоге вышло совсем не то, что они ожидали.
Превентивный удар возможен, но он должен быть точечный, грамотный с минимумом жертв среди миролюбивого населения, с максимумом среди военнослужащих Украины.
Валентин Филиппов: Неплохо. Огромное вам спасибо. Удачи вам там в Донецке. Донбасс — держись, все будет Донбасс.
Игорь Хакимзянов: Ну, благодарю, Валентин.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
