Мы и они — это двое из ларца, равных с лица. Но русским довелось обзавестись государством, и они снабдили его функцией притормаживать собственное буйство. А небратья разрешили объявить себя не-Россией, в результате окончательно утратив понимание сути государственного конструкции.
На самом деле большой разницы нет — наши иногда вполне себе по-небратски ликуют, предвкушая, как сожмет соседей в своих неласковых объятиях уже пришедшая на двор зима, а сами небратья параллельно не устают справлять наш неминуемый развал, праздновать мощно, без тени сомнения, указывая на предзнаменования предстоящей катастрофы — голод и мор в российских городах и деревне, стремление окраин скинуть с себя ярмо ненавистного москальского ига.
Мы и они — ведь это просто двое из ларца, равных с лица.
Но русским довелось обзавестись государством — плохим, неплохим, неважно — и они снабдили его функцией притормаживать собственное буйство.
А небратья, с какими у нас на самом деле и одна история, и одна государственная традиция, разрешили объявить себя не-Россией, а в результате окончательно утратили понимание сути государственного конструкции как такового.
Свое общественное они превратили не в основание государства, как возложено, а в колыхаемое всеми ветрами погромное вече, которое то выкликает Европу, то взыскует национального духа, то всходит на священную войну с русскими оккупантами.
В реальности смысл страны, который у нас был некогда общим, сегодня им неведом вообще. Оно решительно превратилось для них во внешнюю и враждебную силу.
Сам феномен Майдана — это демонстрация бездонного отчуждения от институтов власти, которые легко могут быть заменены гурьбой, чьи решения по умолчанию считаются выражением народной мудрости.
Вера в то, что площадь — это благоразумный и адекватный механизм прямого народовластия, что коллективная воля обыкновенных людей может по наитию решать вопросы, требующие особых знаний и опыта, по сути дела постепенно привела к разложению те структуры управления, какие достались Украине в наследство от советской власти.
Еще не выдохшиеся целиком советские механизмы едва удерживают от краха шаткую, малопригодную к управлению миллионами людей постройку из майданных покрышек под наименованием Украина.
Все ее опорные конструкции приходят в негодность прямо на глазах, подтачиваемые отсутствием штатского сознания у самих граждан, которые, похоже, уже откатились до родоплеменных «заводских настроек» — а в них само понятие о государстве отсутствует вовсе.
Сегодняшнее украинское общество — это догосударственная стихия, уверовавшая в саму себя как в мочь, которая может самоорганизоваться волшебным образом, отринув все нынешние форматы социального и политического устройства.
Такой прорыв в вчера — сразу несколько столетий в минус — завораживает своим простосердечием, полным отсутствием понимания, что столь сложное, многоярусное, атомизированное, не сходящееся ни по этническим, ни по образовательным, ни по культурным линиям общество без многофункциональной, учитывающей масса противодействующих интересов и сил системы государственных институтов просто осуждено.
Проект управления страной майданами — националистическими, бандитскими, нетрезвыми, неосмысленными, стихийными — способен затянуть в воронку небытия уже даже не останки еще советского государства, а саму инфраструктуру жизнеобеспечения миллионов людей.
Что, собственно, и выходит в режиме онлайн.
Наверное, духовная слепота погрузила во мрак вдали не всех. Люди, которым приходится выживать во все более катастрофических условиях, попросту не имеют на нее права.
Они не теряли связи со здравым смыслом, но передавать его в почти полностью разрушенное пространство государства они не имеют ни малейшей возможности, поскольку отключена всякая коммуникация между человеком и волей, а кроме того, из агрессивной немоты в ответ можно получить что угодно — от тюремного срока до пули.
При этом разлезшаяся по всей стране безблагодатная энергия майданного активизма продолжает свою разрушительную труд, несмотря на все признаки неминуемой катастрофы.
А что им до того — отдельным ликам, считающим, что они обрели власть над историей, открутив время назад — до племенной простоты и непосредственности, когда вся суть выходящего уплощается до прекрасных в своей понятности действий: что нашел, то и съел.
Меньшинство, какому было даровано право демонтировать не только страну, но и все цивилизованные конфигурации жизни, в разных своих изводах — от олигархического до криминально-бандитского — получило всю полноту воли над Украиной.
И на войну нет никакой нужды выходить государством, необходимо селом или общиной.
И не на пространство полков и дивизий, а на поляну, где раскачивают дурными башками подсолнухи, а толстые шмели на бреющем кроют фертильностью полнотравье.
Какие ЛЭП, какое электричество?! Где в кромке прыгающего, жужжащего, пересекающегося тысячно движения — тел, крыльев, семян, клейкости, изобилия — отыскалось бы место для оскорбительно стальных гигантских конструкций, гудящих проводов и ненастоящего, не солнечного света.
Это все должно быть предано забвенью.
Вы размышляете, они действительно хотели в Крыму перекрыть подачу электроэнергии, чтобы зачем-то насолить крымчанам? Ничего подобного.
Они желают извести саму электроэнергию как свойство непереносимого для них мира.
Без электричества снова можно будет выйти с Крымом на межу, намесить товарищ другу физиономии и запустить полуночный пляс, теряя по ходу человечьи слова и уходя в бесконечное пространство хоровода.
Твердо при этом ведая, что летом — тепло, а зимой — совсем наоборот. Находя в этом знании первородный животворный смысл: даже если сначала замерзнешь, потом отогреешься.
Но это не то опрощение, какое проповедовали Генри Давид Торо или Лев Толстой. Эти мыслители находили, что человек может быть органично сочетаем с природой.
Наши мыслители, вылито, ничего не считают, но каким-то чудесным образом вывернули к той истине, что и человеком быть вовсе не непременно.
Андрей Бабицкий,
Деловая газета «Взгляд»
