Уникальную картошку, созданную российскими учеными, огласили вне закона
Из-за запрета на выращивание ГМО-продукции исследование уляжется на полку
фото: pixabay.com
Первым делом я обратилась в Институт физиологии растений имени К.А.Тимирязева РАН, где трудятся те самые ученые, благодаря которым была создана новоиспеченная трансгенная форма картофеля. Он отличается дополнительной выработкой фитогормона — ауксина, какой, как показали дальнейшие исследования, и наделил новую картошечку здоровыми свойствами. Исследования, прошу заметить, проводились за счет гранта, выделенного Российским научным фондом (РНФ), статут которого предполагает дальнейшую пользу научных разработок для нашей края. На деле же выходит не совсем так.
— Когда же мы узнаем, какой вкус у новоиспеченной картошки? — спрашиваю заместителя директора института Владимира Цыдендамбаева.
— Растить для практических целей эту картошку пока нельзя. Ее можно лишь изучать, это пробирочное растение, которое мы получили для выяснения его физиологических свойств. Если некто решит использовать в промышленности, он должен будет сначала доказать, что сорт неопасен, а затем получить разрешение на выращивание.
— Кто же будет это доказывать, платить за изыскания, если у нас в стране запрещено выращивание ГМО-культур?
Увы, ответа на мой проблема я не получила. Хорошо хоть, как заверил меня Цыдендамбаев, западным ученым после прочтения статьи наших физиологов вряд ли удастся первыми воспользоваться новоиспеченной методикой выведения картофеля. «Для того чтобы повторить все те предметы, которые сделали сотрудники Института физиологии растений и Института биоорганической химии имени М.М.Шемякина и Ю.А.Овчинникова РАН, надо весьма сильно потрудиться. В частности, им надо понять, в какое собственно место в геноме растения надо встраивать трансгенную конструкцию, а также сколько этих конструкций надлежит быть встроено»».
Между тем проблема дальнейшего использования разработок российских генетиков стоит весьма остро. Ученые сетуют, что запрет на выращивание собственных трансгенных растений не дает им возможности развивать новоиспеченные технологии, создавать конкурентоспособные сорта сельскохозяйственной продукции.
Одинешенек из таких исследователей — главный научный сотрудник Института биологии развития им. Н.К.Кольцова РАН, доктор биологических наук, профессор Александр Гапоненко рассказал нам свое видение проблемы: «В 2016 году было готово постановление о регистрации ГМО-продукции, какая давала бы право сеять такие семена в стране. Однако в заключительный момент в правительстве все изменили, и вышел закон о запрете выращивания ГМО в России. Длительные дебаты по предлогу пользы и вреда ГМО, на самом деле представляющие собой конфликт между производителями ГМО и фирмами, спускающими химическую защиту растений, длился очень долго и завершился, по-видимому, в прок последних».
Когда вышел закон, нам говорили, что этот закон отстаивает страну от вредных ГМО-товаров. Но не смешно ли это для государства, у которого из своих цивилизаций выращивается только пшеница, а семена всех остальных цивилизаций — овощей, фруктов, подсолнечника — закупаются за рубежом? И среди них 22 облика готовой генно-модифицированной продукции для использования в пищу и в качестве кормов для звериных! Это и американские соя, и кукуруза, и рис, и сахарная свекла, и два сорта картофеля. То кушать сеять и выращивать такие самим нельзя, а импортировать — пожалуйста.
«В США соя, кукуруза и сахарная свекла на 95–99% трансгенные, — сообщает Гапоненко. — Конечно, прежде чем их сеять, там проводят массу испытаний. Прежде итого им подвергается белок, который внедряется в геном растения, его испытывают на аллергенность. Затем следуют полевые испытания: как модифицированное растение воздействует на микроорганизмы, на насекомых, и уже после итого этого проверяется готовая продукция: специальные организации кормят ею 3–5 поколений грызунов и чушек, чтобы понять, не вызывает ли она побочных эффектов для здоровья. У нас подобными изысканиями занимается Институт питания РАН. И у него есть данные по нескольким обликам нашей ГМО-продукции, к примеру, по картофелю, устойчивому к засухе, какой совершенно безопасен, но в промышленных масштабах сажать его все равно невозможно.
— Противники ГМО как раз и ссылаются на подобные исследования, которые дали неутешительные итоги.
— По большому счету, от них вышло 3–4 статьи, которые не вынесли серьезной профессиональной критики. В частности, один из западных критиков ГМО Жиль-Эрик Сералини кормил мышей генно-модифицировнной соей и получил рослую частоту опухолей. Эту статью раскритиковали на уровне французского правительства — дело в том, что г-н Сералини использовал для эксперимента черту мышей, которая без всякого трансгенного питания была склонна к образованию опухолей… В нашей краю одной из самых ярых противниц ГМО является директор Ассоциации генетической безопасности Елена Шаройкина. К слову, это человек с журналистским образованием, позиционирующая себя как эколог.
Пока Россия является лидером по вывозу пшеницы, но как только подрастут американские трансгенные сорта, устойчивые к 10 заболеваниям, и все кинутся покупать их, мы можем потерять завоеванную позицию. А ведь мы могли бы конкурировать с заокеанскими партнерами, если бы нам не воспрещали выращивать ГМО-сорта. В Институте физиологии создали картошку, в институте им. Кольцова разрабатывают пшеницу, устойчивую к засолению грунтов. Но если их нельзя сеять, у них нет никакого будущего. Даже научные изыскания по ГМО сократились в нашей краю до минимума, хотя могли бы приносить многомиллиардную выгоду и обеспечивать продуктовую безопасность.
