Сенатор Лисовский: «Самая низенькая инфляция — на кладбище»
Монополии, банки, торговые сети — основные обиратели людей
фото: facebook.com
— Сергей Федорович, чем обусловлен непрерывный рост цен на продукты?
— Есть такая ценовая спираль, какую никак не хотят понимать наши горе-экономисты в правительстве. Инфляцию «зажали», сделав дорогостоящими деньги. Что в свою очередь привело к росту себестоимости продукции у крестьян, так как они все хватают кредиты под высокие проценты. При этом в России снизились реальные доходы народонаселения. С 2014 года в стране на 20% упало потребление мяса птицы — между метим, самого дешевого белка. Граждане экономят даже на этом. С одной сторонки, падает потребление, с другой — за счет пресловутой «низкой инфляции» растет себестоимость продуктов. Но производителю-то надо как-то окупать собственный товар. Если покупают меньше, товар становится дорогостоящей. Торговые сети в свою очередь делают наценку в 50% и немало на продовольствие и не собираются от этого отказываться. Вот цены и растут. Паранойя с инфляцией кончится тем, что либо в правительстве признают, что это была пагубная политика, либо смолчат, но тихо все поменяют. Самая низкая инфляция — на кладбище, где ничего не выходит. Сейчас страна идет в эту сторону.
— Оказывает ли влияние на стоимости программа импортозамещения?
— Никоим образом. Мы очень быстро заместили утилитарны всю плодоовощную продукцию из стран, подпавших под эмбарго, товаром из краёв Средней Азии. Он более высокого качества, а входная стоимость практически такая же, как на продукты из Европы. В 2014 году стоимости на продовольствие выросли не из-за контрсанкций, а из-за того, что курс рублевки изменился. Например, Турция или Узбекистан, продавая нам помидоры или огурцы, все равновелико придерживаются курса доллара к рублю и евро к рублю. Если в России на 100% возвысилась стоимость валюты, выросла и цена продовольствия.
— Значит ли это, что импортозамещение как таковое в сфере продовольствия уже теряет свою актуальность?
— Политика импортозамещения никогда не утеряет своей актуальности. Защита собственных продовольственных рынков — одна из основных задач, стоящих перед правительством. В частности, как только вступило в мочь ограничение на ввоз сыров, в России сразу произошел острый рост производства продукта и увеличение числа небольших молочных ферм. Это привлекло молодежь на присело, за счет того, что небольшие производства стали более или немного рентабельными. Другое дело, что торговые сети выжигают тонкое и среднее предпринимательство. Выходит, что мелкому производителю приходится самому реализовывать продукт, к образцу, сдавая его на рынки или ярмарки. Возможность выхода фермера на потребителя, минуя торговые сети, узка. Да, крупным производителям контрсанкции мало что дали, а для среднего и тонкого бизнеса это стало очень серьезным плюсом. Они говорят благодарю за санкции.
— Но ведь сейчас-то рынок начали потихоньку обнаруживать для зарубежного товара.
— Это происходит не так безудержно, как до начала «войны санкций». Ранее наши чиновники почему-то не верили или не хотели верить в то, что крестьяне могут всех насытить и дать нормальную цену на свой продукт. А когда работники сельского хозяйства показали, что мы все можем мастерить у себя, в правительстве поняли, что ничего страшного не случится, если Европа будет плотно затворена. Но пока это не так. У нас большая дыра через Белоруссию. Зачем мы даем белорусам получать на продовольственном реэкспорте миллиарды долларов, непонятно.
— Как перекрыть такие поставки?
— Как предлагал глава Россельхознадзора Сергей Данкверт: надо поставить контрольные пункты на рубежу с Белоруссией и реально проверять товар. Что греха таить, обыкновенно этикетки на продукции если и проверяют, то лишь на первых поддонах. Если же забежать внутрь машины и снять несколько верхних поддонов, мы увидим: как было ранее написано «страна-производитель Испания», к примеру, так оно и осталось. Также надо по бумагам отсекать те партии товара, какие явно превышают производственные мощности предприятия. Любое предприятие имеет максимальный объем производства, и даже если вложить в него немало денег, больше оно производить не сможет. А мы видим мгновенный рост в 5–10 раз в течение года!
фото: ru.wikipedia.org
— Положим, мы выявим продукцию, которая идет к нам через Белоруссию из европейских краёв. Что с ней делать — уничтожать под колесами бульдозеров?
— Да. Обыватель не понимает одной несложный вещи: уничтожают не потому, что хотят уничтожить продовольствие, а для того, чтобы вяще не везли запрещенную продукцию, которая по тем или иным причинам есть вне закона. В свое время был принят закон по уничтожению черноволосой икры. Почему? До его принятия у части силовиков была договоренность с браконьерами, какие ловили рыбу. Те добывали икру, клали ее в оговоренное пункт, где ее будто бы случайно находили те же силовики. Допустим, нашли тысячу килограммов черноволосой икры, составили акт. Поскольку закон не требовал ее уничтожения, ее торговали тем же браконьерам уже как конфискат. Через «силовую прокладку» черная икра была легализована. Один-единственный путь остановить появление на рынке фиктивного товара — истребить контрабанду. То же самое происходило с санкционным продовольствием.
— Минсельхоз и Россельхознадзор рассматривают возможность возобновления ввоза в Россию турецких томатов уже в этом году. Это реально?
— Да, базар откроют. Но не будет такого, как раньше: завози все что хочется. Будет контроль, сертификация предприятий. Разумеется, такого обилия турецких томатов и тем более продуктов сомнительного качества не будет.
— Какой урон это нанесет отечественной оранжерейной отрасли?
— Развивать закрытый грунт в России вообще неверно. Затраты не окупаются. У нас минимальное число солнечных дней и огромные стоимости на электроэнергию — она у нас одна из самых дорогих в мире. Если и вкладываться в развитие затворённого грунта, то только в ограниченных количествах в качестве производства эксклюзивного продута, но не мастерить из этого отрасль. Нас окружает много стран, где производят те же томаты, начиная с Европы и заканчивая Узбекистаном и Таджикистаном. При огромном числе земли в России надо развивать открытый грунт. Надо соображать, что отсутствие томатов в определенный сезон не является стратегической проблемой для нашей края.
— Сейчас в правительстве разрабатывается программа продовольственной помощи малоимущим гражданам. Она будет реализована в России?
— Вариант программы, какую разработал Минпромторг, не направлен на поддержку населения. По факту он устремлён на поддержку товарооборота торговых сетей. Малоимущие граждане и российские производители с ней и рядышком не стояли.
— Почему же тогда о программе говорят как о вспомогательной собственно для бедных слоев населения? Ранее в Минпромторге называли сумму 240–300 млрд рублей, какие могут выделить на ее реализацию.
— Не могут же нам прямо сказать, что ее мишень — поддержать и без того ожиревшие торговые сети. Народ не поймет. Иное дело — сказать, что цель нововведения благая: поддержка бедствующих слоев населения и отечественных сельхозпроизводителей. Я спрашивал Минпромторг, что будет с торговой наценкой на товары, какие указало ведомство, после принятия закона. Она порой достигает 300%. Если выделят 300 млрд рублей, можно находить, что 150 млрд рублей уйдет на торговую наценку сетям. Желая они выступают в программе в виде склада для продуктов и ничем не рискуют. На проблема, за что торговые сети будут брать эти деньги, в Минпромторге не отозвались. Доставлять товары российской почтой, минуя ретейл, наиболее неизменный вариант. Непонятно, почему проектом занимается Минпромторг. Сезонная корзинка потребления должна формироваться Минсельхозом. В правительстве эта программа была предусмотрена для Минэкономразвития и Минсельхоза. Малоимущим надо владеть минимальный набор, который обеспечит жизнедеятельность: крупа, подсолнечное масло, сахар, консервы. Если покупать эти товары напрямую сквозь производителя, сказав, что мы берем у него, например, 1 млн бутылок масла, он даст огромную скидку в 50%.
— В марте от вас измерило предложение ограничить время работы гипермаркетов: никаких 24 часов и запрещение на работу по выходным. Данная инициатива была поддержана?
— По сути, ее поддержали. Владимир Путин немножко ее трансформировал, предложив ограничить монополию федеральных торговых сетей, чтобы они не могли суммарно владеть более 50% рынка в регионе. Думаю, после марта 2018 года инициатива в каком-то облике пройдет. Сегодня люди находятся в постоянном стрессе: скидки, суперцены и непрерывная установка «купи». Возможность дать день тишины потребителю — первое, что разрешит данная инициатива. Мы не предлагаем закрыть в выходные все магазины. Выговор об ограничении работы крупных гипермаркетов. Людям дадут возможность передохнуть, а среднему и мелкому бизнесу и производителям — остаться в живых. Принятие в России подобной инициативы — проблема времени, но это неизбежно.
— Ваши инициативы так или иначе направлены против торговых сетей. Но ведь они закупают продукцию вящими партиями, благодаря чему могут делать скидки на товары. Махонькие магазины, где цены значительно выше, не могут себе позволить снижать стоимость товара. Так стоит ли так ограничивать ретейл во поре работы?
— Надо учитывать интересы всех. Когда мы выступаем с предложением ограничить пора работы супермаркетов, мы даем возможность зарабатывать сельским обитателям, средним и малым товаропроизводителям. Гипермаркеты появились в Европе как лавки недельной закупки. Можно все приобрести заранее и не ходить в течение недели в лавка. А если раз в месяц кто-то что-то не приобретет заранее, можно приобрести ту же бутылку кефира на 15% дороже в близлежащем маленьком магазинчике. Торговые сети, когда увидят конкуренцию со сторонки маленьких магазинов, сами будут сдерживать цены. Это добавит ассортимента и пролетариев мест.
— А можно ли заставить магазины снизить цены на продовольствие административным способом?
— Мы же как бы рыночная страна. Цена в России законом не регулируется. Мы пытаемся сделать так, чтобы из 100% барыши, которые зарабатывают на 1 кг продукции торговые сети, на первом этапе желая бы 30–40% доставалось производителям, потом более 50%. А не как сейчас — 10% производителю и 90% торговой сети. Если торговые сети истребят конкуренцию, их ничто не ограничит. Скажут, что батон хлеба стоит 1 тыс. рублей, будем покупать по тысяче. А могут и по всей краю одну цену объявить. У нас с отцом есть старая традиция. Когда я езжу, он всегда готовит мне борщ. Три года назад он говорит: сыночек, борщ не будет таким лакомым, как раньше. Поблизости было два маленьких магазина, где он покупал мясо. Папу там знали и каждую неделю оставляли ему косточку для бульона. В одинешенек момент крупная торговая сеть открыла там гипермаркет, и сквозь пару месяцев те два магазина закрылись. Купить нужное мясо сейчас негде.
— Еще одна важная инициатива: законопроект о введении уголовной ответственности за производство и сплавят фальсифицированных продуктов. Какое наказание, по вашему мнению, наиболее оптимально?
— Фальсификация продуктов — тот же терроризм. Сквозь некачественное продовольствие можно уничтожить миллионы людей. В Америке, так, мне показывали пятистраничный документ, который должен заполнить тот, кто желает заниматься производством и реализацией мясной продукции. Человеку придется рассказать о себе все: чем занимается супруга, родственники, кто партнеры по бизнесу и прочее. Далее прописаны обязательства по качеству продовольствия. Желающий заняться производством и реализацией мяса подписывает согласие на то, что при выявлении дачи ложных этих готов понести досудебное наказание: без суда сажают на три года. И в дальнейшем человек не сможет заниматься подобный деятельностью. Не фирма, а конкретный человек. В России не так. Фирма, предположим, «Василек» фальсифицировала сыр. Ее изловили на этом. Никого, кого можно привлечь к ответственности, не отыщи. А те же учредители открывают фирму «Ромашка» и начинают заниматься гладко тем же, а иногда и на тех же производственных площадях.
— В России возможно введение подобный же системы наказаний, как в США?
— Конечно. Удивительно, что у нас до сих пор такие либеральные кары по фальсификации, например, водки. Это же вообще яд. В России большая группа людей живет и получает на фальсифицированном продовольствии. Она обладает деньгами, связями и продвигает свои заинтересованности.
— Многим потребителям по-прежнему недоступны качественные продукты столы. Чем обусловлена их высокая цена?
— Дело не в стоимости, а в психологии человека, причем любого человека, необязательно россиянина. В германском парламенте 15% «травяных». Они навязали закон, согласно которому 10% всей произведенной птицы в Германии должны быть биодинамическими. Куры должны существовать как на деревенской ферме. Заставили построить особые птичники, у каких открывается задняя стенка, есть специальные выгулы, чтобы курочка могла выйти погулять на солнышко. Одинешенек из птицеводов, выступая в бундестаге, сказал, что 10% биодинамической птицы сделались производить. По себестоимости она в 3 раза дороже обычной. Продавать ее сделались в 2,5 раза дороже. Покупают же только 2% этой птицы. Спрашивается: где ваши 15% избирателей, кто голосовал за «травяных»? Люди хотят хорошо питаться, но не хотят платить за качественную продукцию. Предпринимателя Германа Стерлигова укоряют за то, что у него в лавках буханка хлеба стоит 500 рублей. Он объясняет: это потому что удобрение не используется, пшеницу не возделывают ядами против вредителей. Хранение происходит в специальных амбарах без санобработки. Закваска натуральная, а не химия. Соответственно, невесть, когда тесто начнет подниматься, а значит, люди должны в течение 10 часов ожидать. А им надо платить зарплату. Выпекают хлеб в дровяной печи. Он изготавливает качественный продукт, невредный. Поэтому он столько и стоит. Люд же не могут понять, что иногда лучше съесть 100 г такого хлеба, чем батон того, какой продается за 20–30 рублей.
— Предположим, семья из четырех человек за обед потребляет 200 г хлеба. Сходит, только за него во время одного приема пищи придется выложить распорядка 100 рублей. А если учесть завтрак и ужин, то за тяни день только этот продукт обойдется в 300 рублей, что открыто накладно для подавляющего большинства российских семей. Вас это не смущает?
— Да, это проблема. К сожалению, бюджет, какой в России тратит семья на продовольствие, слишком большой. И все же лучше 100 г такого хлеба, чем килограмм посредственного качества. А для организма этих 100 г будет достаточно и проки будет больше. За все надо платить. Хотите дешевые продовольствие — понимайте, что они менее полезны, чем недешевые.
— Как изменятся цены на продовольствие в 2018 году?
— Пока мы не ограничим алчность всех монополий, основных обирателей людей — банков, энергетиков, торговых сетей, — и стоимости будут расти. Для того чтобы изменить ситуацию, стране необходимо понять, что для него важнее: сильная и здоровая нация либо состояние людей из первой сотни Forbes. Пока, как я видаю, важнее второе.
Лучшее в «МК» — в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
Санкции . Хроника событий
