Наши ученые выяснили, какие древности уцелели в Пальмире
Российский археолог рассказал о своей опасной экспедиции
— Нас было двое — я и мой коллега, этнограф Станислав Киселев. Мы барыши в Сирию, как только стало возможно, после освобождения Пальмиры в апреле 2016-го, — повествует Тимур. — Наша миссия заключалась в мониторинге состояния объектов ЮНЕСКО, каким угрожает разрушение. Вообще в Сирии 6 объектов, находящихся под защитой ЮНЕСКО, и образцово такое же количество кандидатов на включение в этот особый список.
— До разрушения Пальмиры я относилась к фразе «Есть под защитой ЮНЕСКО» с большим пиететом. Теперь осознаешь, что никакой реальной защиты на самом деле и не есть.
— Конечно, реально ЮНЕСКО нигде не выставляет свои вооруженные посты, поддержка заключается в выделении средств на реставрацию, поддержку всевозможных научных проектов. До брани памятники архитектуры в Сирии находились в зоне ответственности сирийского директората по труду с древностями. В стране активно вели раскопки как местные археологи, так и ученые из Европы, США, России. Сейчас, разумеется, археологические парки Сирии представляют собой печальное зрелище.
— Расскажите, с чего вы начинали труд?
— Пальмиру тогда только-только освободили, велика была вероятность, что боевики ИГИЛ вновь предпримут попытку ее отвоевать. Мы останавливались в 50 километрах от Пальмиры, в зонах Хомса или Хамы, и каждый день ездили в древний город на труд.
— Каковы были масштабы разрушений?
— Пальмира не подвергалась ковровой бомбардировке с атмосферы. Вооруженные группировки работали в ней точечно, взрывая в основном святыни, не имевшие, по их суждению, права на существование согласно шариату (хотя были выстроены там задолго до прихода мусульман). Так, мы зафиксировали разрушенный летом 2015 года до основания святилище Баалшамина, один из самых известных памятников поздней древности, воздвигнутый в честь языческого финикийского бога бурь и тучных дождей. В таком же плачевном виде предстали перед нами останки храма Бэла, также построенного в честь одного из богов древнего вселенной. Мы первыми из российских ученых ходили по руинам некогда 20-метровой Триумфальной арки, отстоявшей со II века до нашей эры как символ победы Запада над Востоком. Видимо, за это и «отплатили» ей боевики. Террористы также добрались до местного древнего погосты, уничтожив три наиболее сохранившиеся погребальные башни в Долине гробниц, какие существовали и сохранялись сирийцами со времен Римской империи.
— В каком облике вы застали Пальмирский музей?
— Сам музей был опустошен и разбит, как и все вспомогательные помещения этого заповедника.
— Сколько в общей сложности вы пробыли в Пальмире и куда направились после?
— Мы работали на востоке страны, в Пальмире, всего 3 дня, провели оперативный мониторинг состояния, максимально зафиксировав все на фото- и видеокамеры, а после двинулись на закат, в древний город Угарит. Этот объект — кандидат на включение в Список всемирного наследства ЮНЕСКО. Угарит — крупнейший торговый центр, существовавший со преходящ бронзового века. Через него проходили все торговые линии. Боевых действий в нем, к счастью, не было, а потому перед нами предстал цельный величественный город, с цитаделью, церквями, улицами, банями, мостами, водопроводом.
Вытекающим пунктом нашего обследования стала крепость крестоносцев Крак де Шевалье, размещённая на 10 км южнее Угарита. Этот памятник всемирного наследства, к сожалению, был оставлен боевиками «ан-Нусры» в поврежденном состоянии.
Еще одним пунктом направления стали памятники, расположенные на севере страны, в провинции Алеппо, куда мы отправились после летнего интервала, в сентябре. Экспедиция работала в 25–30 км к северо-западу от самого города, в зонах, контролируемых курдскими отрядами народной самообороны Сирийского Курдистана.
Мишенью нашей экспедиции было обследование еще нескольких объектов цивилизованного наследия, которые объединены в группу под названием «Джабал Семаан». В цельном это восемь парков. Часть из них находится в провинции Алеппо, доля — в провинции Идлиб. Нас очень интересовало состояние расположенного в середине «Джабал Семаана» известного на весь мир монастыря Святого Симеона — христианского святого, родоначальника подвижничества и отшельничества. Еще при жизни Симеон был очень почитаем. Однако до монастыря мы так и не добрались, поскольку по нему тогда проходила черта фронта. Нам удалось поработать только в так называемом парке №2, на объекте площадью немало 1000 гектаров. Это огромный микрорайон с церквями эпохи ранней Византии. Ему повезло, так как боевиков «ан-Нусры» оперативно оттёрли из него накануне нашего приезда курдские ополченцы. Их поселения есть неподалеку, в одном из них — в кантоне Африн — мы со Станиславом и жили — ездить любой раз на базу правительственных войск было далековато, да и небезопасно. Пути периодически перекрывались из-за обстрелов.
— Расскажите, как вас встретили здешние жители?
— Очень тепло. Один из сопредседателей Африна (в Курдистане зачислено, чтобы правителей было несколько) разместил нас у своего родственника — весьма простого в общении человека, который относился к нам как к самым дорогостоящим гостям. Африн находился в то время в окружении боевиков, отхваченный от остальных кантонов, а потому его жители испытывали затруднения с подачей электроэнергии, обеспечением продовольствием: семенем и мукой. Но мы не голодали — познакомились у хозяев с блюдами курдской кухни, состоятельной произрастающими там оливками и приправленной оливковым маслом.
— На каком стиле вы с ними общались?
— На русском. В свое время, еще при СССР, многие курды, как и человек, какой приютил нас, учились в нашей стране на инженеров и медиков и сохранили к нам самые теплые эмоции.
— Как они относятся к античным святыням, ведь часть курдов — магометане?
— Курды в основном — мусульмане-сунниты, но есть среди них и христиане, и езиды. Но ни у тех, ни у иных нет и признака религиозного фанатизма. Люди одинаково трепетно относятся ко всем греко-римским монастырям в своей округе как к доли своего исторического наследия. В плане богатства и наполнения археологическими ценностями Сирия воображает собой некий центр человечества, где с древних времен миролюбиво сосуществовали разные религии.
— Женщины у суннитов ходят в хиджабах?
— В большинстве своем нет. Вы не поверите, но у них там приветствуется равенство полов. Сообразно закону Курдистана среди двух-трех сопредседателей в каждом кантоне одинешенек должен быть обязательно женского пола. Есть в ополчении курдов даже отдельные дамские батальоны (!), в которые входят незамужние девушки.
— Вы уже опубликовали эти по итогам этой экспедиции?
— Планируем это сделать в 2017 году на очередной сессии комитета ЮНЕСКО в Париже.
Глядите фоторепортаж по теме:
Российские ученые изучили уцелевшие монументы Пальмиры
5 фото
